Впервые рыбачил на том озерце три десятка лет назад, когда стоял с компаньонами с пасекой поблизости. Цветет гречиха, пчела работает вовсю, неся в ульи нектар и пыльцу, а душа радуется, предвидя богатый медосбор. Но как заядлому рыболову не обследовать находящийся поблизости малый водоем…
Последующим утром после обустройства стоянки отправился на него. Невелико озерцо, да и как ему быть великим, коль остался бочажок от когда-то протекавшей здесь речушки. Верховья ее перегородили плотинами, создав каскад прудов для ры-бохозяйственных целей и полива, но до конца не умерла она, питаемая родниками. Лишь к концу лета пересыхает ее русло, но вот маленькие озерки с глубинами до двух метров остаются. И это там, где были когда-то разливные плесы. Мелиорация и рыбоводство конца прошлого века добили речушку. Даже местные жители не могут вспомнить ее название. Хотя новые пруды и оставшиеся озерки получили имена собственные. Мое, обловленное впервые на пасеке, нарекли “Забытым”.
Первая рыбалка по утрене удалась лучше, чем некуда. Крупный карась хватал червя, нарытого в навозных кучах у ближнего коровьего стойбища, просто взахлеб. И какой! От трехсот до семисот граммов! А как сюрприз – килограммовый кар-пик. И как он здесь оказался?!
Приходится большую часть ры-бехи отпускать, ну нет на пасеке холодильника! Понимаю внутренне, что изуверством занимаюсь, поддавшись страсти азарта. И тут же себя и оправдываю: мол, не окуня и судака, кои после поимки и отпускания “уснут”, а выносливых карасей в родную стихию отпускаю.
Несколько раз на рассвете посещал я тот обмелевший водоемчик. И каждый приход одаривал он знатными уловами и не только ими.
Рыболов, коль он истинный приверженец ловли, а не только рыбак, но и наблюдатель, как за поведением ихтиофауны, так и за прибрежными обитателями, поймет меня. В моем случае во время ловли конкуренцию мне составляли серые цапли и выдры. Первые ловко выхватывали на отмелях мелкую рыбешку, а вот выдра в каких-то двадцати метрах от меня умудрилась разжиться полуторакилограммовым серебряным карасем. Не испугалось приводное животное человека и тут же, поблизости на берегу, расправилось с добычей. Искренне позавидовал удачливому хищнику. Мне такие знатные рыбьи экземпляры не попадались…
Караси, караси, и… все! А почему же в остатках бывшей речушки другой рыбы не оказалось – не раз приходили такие мысли в голову. Ну ладно, попался случайный карпик. Но однажды, после ночной продолжительной грозы с молниями, раскатами грома и несусветным ливнем, на заре проявился и новый обитатель того озерца. Вьюн. Да какой! Толстющий и длинный, хватал жадно наживку, прямо “слету”. Стаи тех рыб поднялись к поверхности из-за резкой перемены атмосферного давления, и многие из них попались на крючок.
Неладное в том проявлении активного клева почувствовал, а поскуливание охотничьей собаки лайки определило конец лова. И не зря, едва добрели мы с Прибоем до лагеря, он-то налегке, а я, обремененный несколькими кило вертлявых рыб, как начался ураган, и новый грозовой фронт обрушился на пасеку…
Спустя годы, пытался найти то потерянное озерцо, но все неудачно. Даже спутниковый навигатор тому не поспособствовал. Лишь в этом году, по весне, встретившись со знакомым старожилом близ лежащей деревеньки и посетовав на неуспех, понял, в чем дело.
– Заросло оно по берегам ветлой, и ветви небо заслонили, – пояснил Александр, – вот из космоса его и не видать.
И тут же проводил нас с сыном к таинственному, и мной потерянному водоемчику. Да, действительно, неприметным он стал. Тростник обжал со всех сторон, а зеркало воды прикрыто низко нависшим здоровенным ракитником и ветлой.
Трепещут стебли тростника и рогоза от трущейся в нерестовой эйфории рыбы. Караси, и неплохонькие, видимые в прозрачной воде с берега, стремятся оставить там потомство. Возьми подсак и немерено их изловить сможешь. Но то не для нас…
В середке лета решили мы с сыном посетить то, мною многие годы потерянное озерцо. Нет на нем заезжих рыболовов, тишь да гладь в округе, и подступы к воде единичные, пробитые сквозь тростник приходящими из окрестного леска кабанами.
И не были разочарованы. Караси клевали активно, причем, пик ловли приходился на послеобеденные часы. Только размеры их были не трофейными: полторы-две ладошки. А вот после одной, из последовавших после первого посещения гроз, на крючки пошли и забытые до сей поры, вьюны.
Удивительно, почему же эти вертлявые склизняки ловятся на крючок лишь в грозовое или в после дождливое время. Загадка какая-то. Хотя… не зря же их называют живыми барометрами, потому и жор вьюна приходится в самую, что ни на есть, непогодь иль пред ненастьем, когда рыбы те начинают проявлять активность, поднимаясь из придонного ила к поверхности.
А на последок мне, как и в давние времена, попался килограммовый зеркальный карпик. Видно, после слива из верхних прудов занесло его по течению. Знать, не один он в этом озерце, потому и стоит посетить его еще, и не раз…
Свежие комментарии