Сейчас, конечно же, сезон отчётов о весенней охоте, но я возьмусь рассказывать о прошедшей зиме!
Первое моё знакомство с тетеревом было абсолютно случайным и, в общем-то, абсолютно не запоминающимся.
Свой охотничий путь я начинал без опытного наставника, самоучкой, с охоты на зайца. Мне доподлинно было известно, что в зимнюю пору это такой белый зверёк с длинными ушами и коротким хвостиком, его я мог опознать сразу же. Ещё знал, что водятся в наших местах лисы и их тоже смог бы узнать, если бы встретил, поскольку неоднократно видел на картинках. Об остальной живности, населяющей наши леса и поля, я имел весьма смутное представление, в том числе и о тетереве.
Поначалу, я даже не обращал внимания на эту птицу, которая порой пролетала над моей головой, и впервые, по-настоящему, обратил внимание лишь тогда, когда отец случайно поднял стаю косачей с лунок. Мы с ним тропили беляка, след которого привёл нас в довольно большой околок, я встал на номер, а отец пошёл по кустарнику поднимать косого (это был первый год нашей охоты и ружьё, на тот момент, было только у меня). И вдруг, в морозной тишине случился взрыв! С громким шумом из-за кустов в небо стремительно вылетело несколько чёрных торпед! Черныши моментально набрали высоту и очень быстро ушли в сторону леса, оглушительный звук хлопанья тетеревиных крыльев при взлёте тогда ошарашил меня, а стремительность, с которой птицы умчались вдаль, вызвала оторопь. Так я заинтересовался тетеревами и охотой на них.
Однако косачи вовсе не спешили попасть ко мне на обеденный стол. Я наматывал на лыжах десятки километров, но находил лишь покинутые лунки. Порой они были совсем свежие, порой недельной давности и более, но всегда неизменно пустые (если не считать оставленного в них помёта).
Первой своей охотничьей весной я предпринял отчаянные попытки найти тетеревиный ток, но и тут меня постигла неудача.
Затем пришло лето, и я принялся осваивать премудрости охоты на сурка. С гладкоствольным ружьём это давалось не просто, но зато позволило отвлечься от провальных попыток добыть тетерева в прошедших зимнем и весеннем сезонах.
Лето сменила осень, и начался наш с отцом первый сезон охоты на водоплавающую дичь. Мы изучали местные озёра и болота, впервые пробовали охотиться на утку с чучелами, в общем, той осенью было не до тетеревов.
Но вот, снова пришла зима, и снова начались мои поиски тетерева, и вновь меня ждало разочарование! В ту зиму тетерева я так и не добыл, но маршруты мои стали более осмысленными, я обнаружил несколько «курятников», как прозвали мы с отцом места обитания чернышей. К концу этой зимы я уже знал несколько локальных мест обитания косачей, маршруты их утренних и вечерних пролётов, места кормёжек и ночёвок, изучил их расписание, а весной мне наконец-то удалось найти тетеревиный ток.
На третью зиму я уже был твёрдо уверен – тетерева возьму! И действительно, приобретенные опыт и знания дали свои результаты, наконец-то я стал поднимать косачей с лунок! Да, порой они поднимались слишком далеко от меня. Да, порой меня подводила техника стрельбы, но главное – я стал находить тетеревов на лунках! Это уже окрыляло и вселяло надежду.
Случались, конечно, и досадные казусы.
Так, однажды, уже во второй половине дня, нашли с отцом тетеревиные лунки и пошли поднимать косача. И вот, как всегда неожиданно, из под снега передо мной вылетает тетерев! Вскидываю ружьё и стреляю! Бах! Полетели перья, тетерев резко идёт вниз – попал! Опускаю ружьё, по лицу расползается довольная улыбка, ведь вернусь домой не с пустыми руками! Но тетерев вдруг снова резко набирает высоту и летит в сторону леса. Поспешно вскидываюсь, стреляю и, конечно же, мимо! Выплёвываю ругательное слово и смотрю вслед косачу. Тут же, буквально в пяти метрах от меня из под снега появляются две тетеревиные головы и внимательно на меня смотрят. А ружьё то не заряжено! Скидываю с руки перчатку, переламываю ружьё, достаю патроны… Но куда там! Дожидаться меня косачи не стали и подняв облако снега, вылетели с лунок.
В другой раз, мы с отцом с утра отправились на поиски лунок. Прошли на лыжах уже несколько километров и шли по местам ночёвок косача. Время близилось к половине десятого утра а, следовательно, в нашем распоряжении оставалось около получаса, затем тетерева уже вылетят на кормёжку. Разошлись, чтобы обхватить с двух сторон молодой подрост берёзы и пару околков, где могла ночевать птица. Иду, внимательно кручу головой в ожидании взлёта чернышей и тут замечаю, что в направлении отца, над самыми верхушками молодого подроста, летит стая тетеревов. От меня до птицы далеко, но чтобы предупредить отца (его самого я не вижу, лишь предполагаю, где он должен находиться), делаю два выстрела, вдруг они налетят на него и он возьмёт одного черныша влёт? И тут же, взметая снежный фонтан, в пятнадцати метрах от меня из под снега поднимаются четыре косача! А у меня ружьё не заряжено, не успел я ещё его перезарядить. Осталось только проводить их взглядом. На отца, кстати, тетерева тогда так и не налетели, и он даже не сделал ни одного выстрела. Так мне было обидно, хоть реви! Никогда я ещё не возвращался с охоты с таким чувством обиды и разочарования, как в тот раз. Угрюмый и расстроенный проходил до самой ночи.
Ночью погода испортилась (под стать моему настроению), поднялся сильный ветер, а МЧС даже объявило штормовое предупреждение, поэтому утром отец пытался отговорить меня от охоты в такую погоду, но я был непреклонен – глодала досада за вчерашнюю неудачу, предстоящая командировка делала неизвестной дату следующего моего выхода на охоту и во мне назрела какая-то злая решимость отправиться в угодья, несмотря на погодные условия и, ходить столько, сколько физически смогу, независимо от результата.
А ветер в тот день действительно был сильным! Он наотмашь хлестал по лицу, обжигая щёки и заставляя глаза слезиться, гнул деревья и на глазах заметал только что протоптанную мною лыжню. Несколько раз сильные боковые порывы ветра сбивали меня с ног. Иногда, когда ветер сильными порывами дул в лицо, я не мог даже сдвинуться с места, не мог преодолеть сопротивление воздушного потока и силился лишь удержаться, устоять, не поддаться разбушевавшейся стихии и не быть опрокинутым.
К тому моменту, когда мне удалось поднять с лунки тетерева, я уже прошёл порядка восьми километров и был достаточно измотан. Сильный ветер уносил все звуки куда-то вдаль, делал их еле различимыми на фоне завывания непогоды и непрекращающегося, монотонного шума ветра в ветвях деревьев и кустарника, поэтому, для меня тетерев вылетел практически бесшумно. Не испытывая ни волнения, ни суетливости, которая так часто сопровождает неожиданное появление данной птицы, я просто вскинул ружьё и сделал выстрел, видимо, сказалась физическая усталость и эмоциональная опустошенность после вчерашних переживаний. Тетерев кувыркнулся в воздухе и пробороздил снег, зарывшись при падении в сугроб.
Я закинул ружьё за спину, подошёл к своему трофею, достал его из снега, отряхнул, посмотрел на краснобровую птицу… И только тут пришла радость и удовлетворение и от удачного выстрела, и от добытого трофея, и от того, что не остался с утра дома, не поддался хандре, а встал на лыжи и добыл своего честно вытоптанного косача!
До трассы нужно было пройти ещё три километра, но в рюкзаке лежал добытый мною тетерев, и ветер, ещё недавно злобно нападавший на меня, теперь, казалось, одобрительно гудел, а лыжи сами, без какого-либо моего участия, везли к нужной точке. Я представлял, как покажу своего первого добытого с лунки косача отцу и буду рассказывать о своих сегодняшних похождениях и точном выстреле за чашкой крепкого и вкусного чая, который обязательно заварит мама после моего возвращения, как с интересом будет рассматривать сын мою добычу и аккуратно поглаживать своей рукой иссиня-чёрные перья тетерева, а вокруг будут крутиться кошки, с любопытством тянущие свои мордочки к косачу и жадно вдыхающие новые для себя лесные запахи. И не пугала меня ни ноющая боль в мышцах ног, от совершенных многокилометровых прогулок за прошедшие дни, ни предстоящая разделка птицы, ни последующие сборы и дорога до города в ночь, по темноте и непогоде.
Я шёл вперёд, совершенно не обращая внимания на сильный ветер, который тут же заметал оставленные мною следы, а на душе было солнечно и тепло…
П.С.: Дома всё случилось именно так, как я себе и представлял: сын с интересом рассматривал добытую птицу, потом мы пили вкусный чай за обеденным столом, и я рассказывал об охоте, а кошки в это время дежурили возле оставленного у порога косача. Затем была разделка тетерева, и от запаренной в кипятке птицы по дому разнёсся запах леса и берёзового веника, потому что птичий зоб был до отказа набит берёзовыми серёжками.
Свежие комментарии