Самый первый свой выстрел я не помню - по рассказам родителей - где то на Алтае, на Родине отца - мне и довелось бахнуть впервые. По причине зелено-сопливого возраста, как и зачем я спустил курок - в памяти не отложилось - хотя некоторые эпизоды той охоты я запомнил навсегда.
Несколько позже - уже будучи подростком - желание стрельнуть притуплялось боязнью отдачи. Это было время, когда ружья висели на стенах в виде украшения, у отца - над дверью в спальне - это считалось достаточной мерой предосторожности - от шалостей несмышленых детей.
Однажды ружье - это была бескурковка - провисела на стене год со взведенными курками. Пружины, конечно же «сели». Сомнительно, чтобы в таком состоянии его оставил отец - более вероятным представляется вариант с моим участим. Не важно. После ремонта ружья, каким- то умельцем - осечки исчезли, но появился неожиданный и очень неприятный побочный эффект. При выстреле из одного ствола - срывался с боевого взвода ударник бойка другого. Происходило это часто - но не регулярно, без какой либо закономерности - угадать, когда именно тебя пребольно долбанет по скуле злая, двойная отдача - было невозможно. Заряжать один ствол - я ни за что бы не согласился - вот и приходилось терпеть капризы этого каверзного механизма. Сколько неожиданных оплеух получил я при попытках добыть вожделенный трофей - точно не скажу - а вот до мельчайших подробностей запомнился такой случай.
На третий день после открытия охоты, в понедельник - мы возвращались домой. Втроем - неторопливо вышагивали пыльные километры проселочных дорог, уставше-расслабленные после дней проведенных в болотах, восхитительных ночевок в стогах соломы - и прочих прелестей жизни охотников-бродяг. Отцовское ружье, конечно же нес я - преисполненный сознанием важности оказанного мне доверия. Третий попутчик - давний приятель отца, много моложе его - такой же топтатель дорог. На этот раз случай свел нас на ночевке - в стоге соломы, удачно расположенном вблизи болота. Можно сказать - закономерная случайность. Вооружен он был, редкой по тем временам вертикалкой, необычным в сборке «ТОЗом - 34», отделанным мельхиором. Он вообще олицетворял собой описанный Тургеневым тип охотника. Который с изрядным пренебрежением относится к своему внешнему виду(одежде) - зато оружие и снаряжение имеет высшего разбора.
Дорога иногда подходила вплотную к речушке - замысловато петлявшей по низине. И вот из такого местечка, сильно заросшего тальником, с невидимого с дороги плеса, суматошно-заполошно хлопая крыльями - поднимается крякаш. Классически-идеальной свечой - в каких то 10-15 метрах от нас. Меня как током ударило - мгновенно срываю с плеча ружье - снимая предохранитель в процессе вскидки - жму спуск. И конечно, утомившийся от ожидания второй боек тут же вносит свою лепту - спровоцировав дуплет, который сильно толкнув меня в плечо прикладом - больно бьет в скулу. Стопроцентный промах. Следом раздаются выстрелы пижонистого бокфлинта - до этого не раз творившего на наших глазах чудеса и не в таких простых ситуациях. Да и стрелок - не чета мне - желторотому юнцу. Тем не менее - тоже мажет.
- Да как так? - проводится разбор полетов.
Как обычно выясняется - не с той руки, не с той ноги, да и Серега еще над ухом долбанул дуплетом. А я был горд - не один промазал - и стрелял то только один раз - вот если б ружье не подвело… Быть тому крякашу битому.
Потом отдали ружье на починку другому мастеру - и до сих пор оно работает без нареканий. В чем была причина такой неисправности - я и сейчас затрудняюсь ответить.
Впрочем, еще один отказ произошел - очень обидный, хотя и закономерный.
В первых числах ноября открылась охота на зайца и прочую бегающую безкопытную живность.
Вышли мы из дома еще затемно, пройдя «зеленую» зону - не особо перспективную в плане дичи - рассвет встретили за железной дорогой - перед заросшей тальником и черемухой согрой. Там невдалеке имелись лисьи норы - по чернотропу попадались на глаза лисята. Какого-то конкретного плана охоты у нас не было - да и какая стратегия могла быть у молодых охотников, первый раз вступивших на белую тропу.
Пройдя немного, радуясь не тронутой пороше, мы неожиданно увидели тех, у кого тактика не расходилась с практикой. Возле знакомой зеленой «Нивы», двое мужичков обдирали лису. Хорошо знакомый мне В. с сыном - специалисты блин - еще и солнце толком не взошло, а они уже с добычей.
Обойдя удачливых охотников по отлогой дуге, не подходя близко к месту их торжества - глаза б на это не смотрели - продолжаем бесцельно топтать мерзлую пашню.
Уже по прошествии времени, много лет спустя, проезжая на снегоходе по этим местам - раньше исхоженных вдоль и поперек своими ногами - я испытывал какое то особое чувство. Видимо это какая то разновидность ностальгии - что ли. Вспоминается как, когда, и сколько времени и сил ты потратил, пересекая это несколько километровое безжизненное поле. Катаясь по другим местам - такого ощущения у меня не бывает.
Уже ближе к обеду, мы наконец решили перекусить - организмы сжегшие калории холостым пробегом - требовали дозаправки. На кстати попавшийся ошметок соломы - мы упали навзничь - в блаженстве вытянув ноги - еда ни куда не денется - подождет.
Чуть передохнув, я заинтересовался стрекочущей за спиной сорокой - дай ка, думаю, стрельну со скуки - все разнообразие.
Встаю на колени, поворачиваюсь, подняв голову - и не верю своим глазам. Лиса. Неторопливой рысью наяривает в нашу сторону, не прямо на нас, а чуть бочит. Я уже не тот мальчишка, который впадал в ступор от хлопанья утиных крыльев - я спокоен. Чересчур спокоен. В стволах стандартный набор - в левом оконтейнеренные два ноля - в правом, отлично себя зарекомендовавшая «двойка». Лишние две десятых грамма «Сокола» - под войлочным пыжом. Не сильный ветерок тянет в нашу сторону. Задумчивая лиса бежит на невидимых лапах - как будто ее и несет этим ветром, в нарядном меховом убранстве, хвост-труба по объему почти равен туловищу.
Хладнокровно выцеливаю - взяв небольшое упреждение с проводкой - и уверенно жму на спуск левого ствола - два ноля в контейнере - от этого заряда нет спасения на такой дистанции. Курок мягко проваливается - ни выстрела - ни щелчка осечки. Опускаю ружье - предохранитель снят - на всякий случай двигаю его сюда-туда, переламываю стволы и закрыв, повторяю предыдущие действия. С левого ствола выстрела нет. Почему я не стал стрелять «двойкой» с правого , ведь расстояние позволяло - не знаю - переклинило что то в голове.
Рыжая так же спокойно бежит, не обращая внимания на мои манипуляции. Зато на мое щелканье и бряцанье ружьем среагировал друг - вскочил, глянул - ну ни фига себе - и тут же отдуплетился из безотказной «БМ-ки». Расстояние было уже под сотню метров - о верном выстреле не могло быть и речи. Наконец то и я запоздало разрядил правый ствол. Легко подраненная лиса рванула с невероятной прытью - и конечно же в сторону противоположную нашему дому. Поглядывая на редкие капли крови на следу, мы - сначала азартно - потом спокойно-обреченно, отшагали несколько километров до ближайшей норы.
Так что случилось с ружьем? Недели за две до этого я придавил прикладом куропатку - подранка. Шейка приклада дала снаружи незаметную трещину, а внутри отщепился кусочек древесины - размером со спичку. И надо ж такому было случиться, что эта щепка попала под шептало, именно левого ударника - и как раз перед таким ответственным выстрелом.
Свежие комментарии