С весенней охоты я возвращался под вечер. В одной руке держал ружье, в другой — рюкзак с трофеями — тремя утками. У входа в дом встретил соседа Федора Кирилловича Трапезникова. Будучи в хорошем настроении, какое обычно после удачной охоты, я решил свои трофеи показать соседу. Не без гордости вытащил из рюкзака чирка.
Федор Кириллович взглянул, потрогал крылья, погладил спинку утки, спокойно произнес:
— А теперь посмотрим мои трофеи.
Он открыл папку, и я увидел цветные фотографии, на которых запечатлены зеркальное озеро, молодые березки, взлетающие с воды утки. На одном из снимков — ослепительной белизны лебедь с тонкой длинной шеей, широким размахом крыльев, крупными круглыми глазами. Затвор фотоаппарата сработал в момент посадки птицы на воду.
Зачем ездить на охоту
С Федором Кирилловичем я познакомился лет пять назад, когда переехал на новую квартиру. Была осень — то время, когда на деревьях багровели листья, высоко в небе косяками с тревожным криком пролетали гуси. Бывало, засиживались во дворе на лавочке под раскидистым тополем, говорили о том, о сем. Федор Кириллович в широких старомодных брюках серого цвета, в кепке с большим козырьком, клетчатой рубашке чаще молчал и слушал мои рассказы об охоте, рыбалке.
Однажды, когда солнце клонилось к закату, я сидел на скамье у тополя и из плотной кошмы вырезал пыжи для патронов. Ко мне подошел Федор Кириллович.
— Заряжаем патроны? — тихим голосом спросил он.
— Завтра на рассвете едем! — радостно сообщаю ему.
— И куда?
— На дальние озера, поблизости теперь делать нечего, — отвечаю.
— И охота вам рано вставать, мерзнуть поутру, тащиться неизвестно куда? — с сочувствием сказал Федор Кириллович.
— Ну, как же... свежий воздух, просторы... для горожанина прямо-таки эликсир, — начал я убеждать соседа. — Да и душа требует. И потом представьте себе уточку, зажаренную, запах какой! Что может быть вкуснее?
Альтернативное предложение
Вижу, что последний довод для Трапезникова более убедителен. Он оживился, встал со скамьи и произнес:
— Это верно, что вкусно, то вкусно. Да еще бы с этим, как его, хренца бы добавить, э-э-э-х, — причмокнул губами сосед.
Федор Кириллович постоял молча, похрустел пальцами, а потом вдруг проговорил:
— Знаете что. Давайте завтра посидим у меня. Зарублю петуха, натру хрена, и не надо вам ехать на эти проклятущие озера, нечего соскакивать спозаранку, мясо ничуть не хуже, а даже лучше.
Я взглянул на Трапезникова и понял, что сказал он вполне серьезно. Думаю, решил пожалеть меня.
— Простите, Федор Кириллович, — говорю ему, — но главное для меня на охоте не добыча, а чистый воздух, красота утренней зари, голоса птиц.
После того разговора изредка мы встречались, сиживали на лавочке, но интерес у меня к нему пропал. Он больше говорил о том, как привезти перегной на дачу, где можно купить цемент, шифер. Говорил обстоятельно, с тем особенным наслаждением, когда человек поистине увлечен.
С наступлением зимы, весной мы и вовсе мало виделись, при встрече кивали друг другу. Но вот настало тепло. Наш раскидистый тополь во дворе оделся в темно-зеленые листья.
Семья скворцов
Однажды, когда ярко светило солнце и деревья стояли, не шелохнувшись, я подошел к нашей лавочке и сел рядом с Федором Кирилловичем. На приветствие он кивнул головой, а сам продолжал смотреть на тополь, откуда доносился щебет птиц.
Вы только поглядите, что делают, какие умницы. Надо же! — восхищенно говорил сосед.
Я взглянул туда, куда указывал Федор Кириллович, и увидел двух скворцов. Лоснящиеся на солнце, они скакали с ветки на ветку, щелкали, посвистывали, но от своего домика не улетали. Приблизившись к входу в скворечнику, птицы стали еще активнее издавать звуки, пока оттуда не показывался оперившийся птенец.
— Хочет выманить, летать надо, понимаете, пришла пора, — серьезно сообщил мне Федор Кириллович.
Для меня был неожиданным его интерес к жизни птиц. Он всегда был равнодушен, когда заходил разговор на такие темы А тут вдруг…
Пока я размышлял над этим, скворцы улетели.
— Понимаете, какая штука, хотя нет, чтобы понять, надо понаблюдать дня два-три, — снова заговорил сосед.
Первый полет
Тем временем скворцы вернулись. Один из них держал в клюве длинного дождевого червя. Он подлетел к входу в скворечник и показал добычу птенцу. Тот пискнул, вылез наружу. Скворец стремглав отлетел и сел на ближнюю веточку.
— Вона, как, видали, вона!.. — не сводя глаз со скворца, сказал Федор Кириллович.
Я понял, что мы видим один из редких и интересных моментов в жизни птиц. Родители решили, что их детям пора пробовать крылья, но из-за страха они не делают это.
Птенец с крылечка скворечника вдруг прыгнул на веточку и потянулся клювом к дождевому червю. Скворец резко отступил назад, вспорхнул. Птенец решил не упускать корм и… сорвался с ветки.
Сначала падал он камешком, но потом вдруг взмахнул крылышками и, отлетев метра на три-четыре от дерева, приземлился. При этом кувыркнулся, однако был невредим. Что тут началось! Скворцы подняли крик, закружили, то садились рядом с ним, то снова взлетали.
— Расскажи кому, не поверят, ей-богу, не поверят, — с волнением произнес Федор Кириллович. — Обхитрил мальца, скажете вы, а! Перехитрил, червяком выманил его. А так бы сидел скворчик в своей «хатенке» неизвестно сколько. Заснять бы все это на пленку да в журнал или в газету. Подробно, все как есть, интересно было бы…
Успех фотоохотника
Я побежал домой, чтобы взять фотоаппарат. Вскоре мы с Федором Кирилловичем, крадучись, щелкали его затвором. Сначала снимал я, потом сосед. На второй день с радостью рассматривали снимки. И скворец, и птенцы видны отлично. Настоящий очерк фотоохотника.
Вскоре я забыл об этом случае. А Федор Кириллович продолжал наблюдать за скворцами. Об увиденном нередко рассказывал знакомым.
Но самое невероятное то, что он купил фотоаппарат и начал снимать не только скворцов, но и других птиц, выезжал на озера, где много уток, гусей. Его снимки публиковали на страницах областной и районной газет.
…Трапезников быстро уходил со двора. Я завязывал рюкзак и чувствовал, как у меня загораются уши, щеки.
Анатолий Лысенко, Кокчетав — Новосибирск/
Свежие комментарии