Подготовка к выезду на охоту на кабана в этот раз прошла необычно. По чертежам Горбантса, опубликованным в журнале «Охота и охотничье хозяйство», опытный токарь изготовил для меня пулелейку. Отлитые из рекомендованного сплава свинца и сурьмы, пули «Диаболо» сияли, как хром на штыках карабинов роты почетного караула. Испытательный отстрел, проведенный по мишеням, дал отличный результат и на совете нашего дружного коллектива, известного среди охотников как «Квартет», решено было испытать их в деле на предстоящей охоте на кабана в станице.
В пятницу вечером, накануне отъезда, когда ритуал сборов на охоту был завершен, мне позвонил старый приятель Сергей с необычной просьбой. Дело в том, что его перевели на работу в область с повышением, а новый шеф оказался начинающим охотником. Обзавелся он новеньким самозарядным Браунингом А-5 и роскошно украшенным кизлярским кинжалом - соответственно рангу чиновника-важняка. Участие в охотах по перу только разожгло в нем охотничью страсть, и он был просто одержим серьезной охотой на копытных, особенно, на кабанов. Теоретические знания об этом сильном и опасном звере, полученные из массы прочитанных книг и журналов, он закрепил знакомством с секачами при стрельбе по мишени «Бегущий кабан» на стенде. Но, одно дело стенд, другое – реальный кабан. И у нашего начинающего охотника, будем называть его просто Иванычем, возникли глубокие сомнения относительно миролюбия вепрей. Короче, Сергей, которому было поручено наладить связи с «надежными» охотниками, обратился ко мне, как представителю коллектива, рекомендованного ему в компетентных кругах.
Обсудив просьбу Сергея по телефону всем нашим квартетом, включавшем Владимира, Евгения, Александра и, естественно меня, пришли к выводу: отказать мы, конечно, просто не можем и решили ехать не на «Ниве», а, для обеспечения недостающего свободного места, на «Буханке». Открытым остался только вопрос о том, как же мы сможем сидеть рядом со столь высокопоставленным лицом…
Ранним утром по пути в станицу подобрали в условленном месте на трассе Иваныча, вежливо ожидавшего нас в черной «Волге» редкой, по тем временам, марки «3102». Представились, пожали руки… мужик – как мужик, только весь лощенный, скрипит новенькими, необмятыми ремнями экипировки и, что в те времена было непривычно, в роскошной норковой шапке… Ну, чисто тебе, боярин! Ничего не попишешь - статус нужно подтверждать…
Путь длиною более сотни километров преодолели без приключений за разговорами о предстоящей охоте. Наш гость живо интересовался даже мелочами, но по всему было видно, что особенно его волновали моменты, связанные с безопасностью при охоте на кабана, потому, что он попросил подробно рассказать каждого из нас о впечатлениях от первых встреч с диким кабаном. Мы изложили, как на духу, чистосердечно, все, что удалось вспомнить. Особенно настороженно отреагировал Иваныч на рассказ о том, как несколько лет назад, огромный секач-подранок загнал на молодой дубок станичного егеря, изорвав ему мышцы на бедре, а в придачу перекусил, как тростинку буковый приклад курковой тулки, и, оставив глубокие вмятины от клыков на стволах, ушел по непролазным зарослям камыша вниз по Донцу. Слава богу, что егеря спасли хирурги в ростовской больнице…
После некоторого раздумья, Иваныч, явно недоумевая, спросил: а чего же он не перезарядил ружье да не добил подранка?
Тут в разговор вмешался наш верный водитель, тоже охотник – Санёк!
А вы, Иваныч, спросите у Александра, пусть расскажет, как он вместо того, чтобы перезарядиться и добить подранка, поставил ружье на приклад в сугроб, и пытался в валенках на него забраться, чтобы, как он объяснял потом, было сподручнее стрелять сверху.
Все рассмеялись, а Александр смущенно отбивался от колкостей друзей: когда там было перезаряжать? Кабан несся на меня с такой скоростью, что я и подумать-то не успел о том, что нужно делать. Да…, вот повезло мне тогда! С разгона застрял клыкастый в четырех березках, выросших одним пучком на его пути, как вермишелина между зубьев вилки – туда-сюда! А пока он выбирался из этого лесного лабиринта, я успел перезарядиться и выстрелить, правда, куда и как стрелял, убей – не помню!
Иваныч захохотал первым, повторяя: ну, дает – вермишелина! Анекдот, просто – анекдот!
Дружный смех веселыми волнами прошелся по кузову «Буханки», Санёк сбросил скорость и мы, притихшие, крадучись, переехали по хлипкому деревянному мостку речку Деркул, которая несет свои, изумительной чистоты воды, в Северский Донец.
До станицы нам оставалось преодолеть несколько километров, сосновый лес сменился чернолесьем, а тему для общения сменил Иваныч – рассказал нам свежий анекдот в аристократическом стиле, который характерен истым англичанам. Так вот, повторяю его дословно…
Идущий по набережной Темзы в Лондоне бобби, так англичане называют своих полицейских, обратил внимание на джентльмена, который время от времени щелкал пальцами обеих рук. Поприветствовав его, почтительно и вежливо, бобби поинтересовался: Простите, сэр, а зачем это Вы постоянно щелкаете пальцами?
На этот вопрос джентльмен, не менее учтиво, ответил своим вопросом: Нежели, сэр, Вам неизвестно, что таким способ я отпугиваю крокодилов?
Но позвольте, сэр, изумился бобби, в Темзе крокодилов нет!
Вот именно поэтому их здесь и нет! – вежливо ответил джентльмен и защелкал пальцами.
Со смехом, на приподнятой ноте, лихо влетели во двор охотучастка. После дружеских объятий с гостеприимными хозяевами, кратким обменом последними новостями, я не удержался и рассказал, вежливо испросив позволение у автора, импортный анекдот станичникам. К немалому удивлению Иваныча, за несколько тысяч километров от столицы туманного альбиона, тонкий юмор англичан был высоко и, главное, мгновенно оценен – ржали все как племенные жеребцы, некоторые от наслаждения даже били подковами сапог замерзшую землю!
Но, делу – время, крокодилы - подождут!
Построение, инструктаж по безопасности, наставление на проведение охоты и посадка в ГАЗ-66 охотничьего участка. По пути в заветные угодья, наш фельдмаршал, старший охотовед Александр Федорович еще раз напомнил, что безопасность - прежде всего и, что бы охота завершилась без досадных происшествий, всем необходимо быть предельно собранными, а то, что в Донце и его окрестностях крокодилы не водятся, не повод для расслабления, так как местные кабаны по свирепости им не уступают и не прощают оплошности и промахи. Под эти слова мы, как горох из мешка, высыпались на снег и, распределившись на стрелков и загонщиков, быстро пошли по назначенным местам.
Первый загон оказался без зверя. Быстро совершили передислокацию. Между мной и Евгением, в густых кустах рядом с кабаньей тропой, расположили драгоценного нашего гостя – Иваныча. Ждем подхода загонщиков, вот уже слышны их крики «Гоп», «Ай-яй», по особому азартно, явно, что по-зрячему, взлаяли собаки - нервы на пределе срыва… Делаю ритуальный поцелуй в цевье родной тридцатьчетверочки и, слегка успокоившись, наблюдаю, как стадо кабанов, весьма целенаправленно, движется прямо на Иваныча. Идущая первой, крупная свинья резко остановилась перед выходом из высокой сосны перед кустами и зафыркала, принюхиваясь. Иваныч быстро вскинул ружье, прицелился, дернулся, будто бы пошатнулся от выстрела, но выстрел не прозвучал. А ведь говорили, вам, гостюшка уважаемый - вожака не бить! Вот и наказание, поделом, не жадничай!
Свинья его учуяла, развернулась и помчалась во главе стада галопом вдоль линии стрелков в мою сторону. Двумя выстрелами я остановил бег великолепной свинки с уже черной щетиной по холке, но буроватой еще на боках. От моих выстрелов часть стада развернулась и, пройдя между мною и Иванычем, что лишило меня возможности стрелять снова, обогнув кустарник, ломанулась в сторону Евгения. Иваныч вскинул ружье и перед выстрелом подался всем корпусом вперед. В этот раз красавец А-5 не подвел хозяина, магазин был опустошен быстро и полностью, четкой очередью крупнокалиберного пулемета. Сразу же за ним подал голос штучный «ИЖ-Спутник» Евгения, как обычно, рявкнул скромно но, утвердительно и солидно замолк.
Разбор действий охотников во втором загоне показал, что если бы Иваныч не забыл снять с предохранителя свой буржуйский агрегат, а потом еще и не поторопился расстрелять патроны из магазина, то задание на отстрел кабана на сегодня мы бы уже выполнили, так как две свиньи из разрешенных трех уже были добыты мной и Евгением. Экспериментальные пули, даже при стрельбе через кустарник, надежно поразили зверя, чем мы остались очень довольны, а знающий толк в боеприпасах Александр Федорович попросил, после осмотра образца пули, входных и выходных раневых каналов на добытых свиньях, оставить и ему несколько штук для опробования.
Расстановка стрелков в третьем загоне несколько изменилась. С учетом того, что, по мнению Александра, везет новичкам и пьяницам, и они как магнит притягивают зверя к себе, он попросился стать на номере рядом с Иванычем, чему Евгений совершенно не препятствовал. Мне досталась позиция на самом верху не глубокого, но довольно широкого оврага, который выполаживающимся низом выходил на ремизное поле с нескошенной кукурузой, слева от меня расположился Иваныч, дальше Александр и другие стрелки. Овраг, поросший редким кустарником и непролазным бурьяном, как мы знали, был излюбленным местом дневок кабанов, тем более, что с наступлением сумерек здесь им можно было без особого труда сытно подкрепиться кукурузой. С особой осторожностью, стараясь не шуметь, стрелки заняли позиции и замерли в ожидании.
Иваныча поставили, как дорогого гостя, под старым раскидистым кустом шиповника, к которому будто язык из пасти сплошных зарослей, не дотянувшийся метров на десять, подходила узкая полоска желто-серого высокого камыша, в которой брал свое начало ручеек с ключевой водой. Сверху Иваныч мне был отлично виден, да и все кукурузное поле и плоский овраг лежали передо мной как на тарелочке. Ждем…
Едва загонщики успели крикнуть свой бодрящий клич «Гоп», как я заметил колебания верхушек засохших стеблей, которое обозначило, что кто то, пока еще не видимый под ними, быстро движется прямо в сторону куста шиповника с безмятежно расположившимся под сенью его колючих ветвей отважным охотником. Стрелку уверенности в себе придавали отличное ружье-полуавтомат, с наполненным под завязку магазином и предусмотрительно уже снятое с предохранителя, а охотничий кинжал, более похожий на короткую кавалерийскую шашку, мог повергнуть в трепет не только заурядного станичного кабана, но даже гребнистого крокодила.
Предупредить его окриком я не успел…
Крупный секач остановился на несколько секунд перед выходом из камыша но, учуяв охотника, будто танк после перегазовки двигателя, продолжил свой путь. Не меняя, избранный ранее курс, демонстративно оскалив мощные клыки, матерый вепрь церемониальным шагом, как на параде, продефилировал, буквально в трех метрах от оцепеневшего от счастливой и столь долгожданной встречи, Иваныча, с нескрываемым презрением к его сияющему вооружению.
В воздухе распространился резкий, тревожный и угрожающий запах самца, конкурировать с которым в настоящий момент Иваныч был просто не в состоянии, так как, не выходя из глубокого оцепенения, он погрузился в пучину прострации, правда, перед этим он сумел развернуться вослед убегающему кабану, что бы еще раз насладиться зрелищем, которое ему было знакомо только по стенду «Бегущий кабан». При этом он поцарапал руки об острые ветви шиповника, а норковая шапка, зацепившись за шипы, соскользнула с головы и стала раскачиваться перед его носом как маятник.
Цвет лица столь любопытного, еще несколько мгновений назад, розовощекого стрелка, был, практически, не отличим от цвета всежеотлитой свинцовой пули, он стал металлически-серым с синеватым отливом на изгибах челюстей и кончике носа.
В такт колебаниям раскачивающейся шапки, в ушах Иваныча зазвучали размеренные удары метронома, начавшего неспешный отсчет промежутка времени, которое потребуется для придания его лицу общепринятой окраски.
Два выстрела со стороны Александра, прозвучавшие, в напряженной тишине как удары молота по пустой бочке, никак не сказались на состоянии Ивановича. Все также, замерев с ружьем в руках, как знаменитая «Девушка с веслом» зимой в парке культуры и отдыха, он с неизбывной тоской, но явно, без сожаления смотрел в след, так скоропостижно убежавшему секачу…
Загон завершился. Стрелки и загонщики, проходя мимо Иваныча, увлекли его за собой на взгорок оврага, где стоял я, с нашим уважаемым старшим егерем Александром Федоровичем, которому я успел кратко рассказать о том, что произошло на моих глазах. Приступили, как было принято у станичных охотников, к «разбору полетов», причем, фельдмаршал начал с анализа последних выстрелов, которые завершили, в общем-то, на редкость, очень удачную охоту. Александр завалил отличную свинку.
Было видно, что умудренный опытом Александр Федорович, никак не может подобрать нужные слова для проведения полного анализа действий в начале загона, но тут ему помог сам Иваныч. Служебное положение Иваныча позволяло ему легко и непринужденно перекладывать свои промахи на плечи нижестоящих подчиненных, иногда даже с некоторым оттенком юмора.
Словно водолаз, медленно всплывший из бездонных глубин, преодолевая симптомы кессонной болезни, еще не успевший как следует насладиться ароматным воздухом соснового леса, Иваныч, после очередного глубокого вздоха, выпалил, с явным укором: Все егеря и охотники – трепачи и обманщики! Где же обещанные секачи? А?
Не совсем обычный цвет лица Иваныча, указал старшему егерю на то, что избыток растворенного в крови азота и особенно кислородное голодание хоть и временно, но пагубно сказалось на мировосприятии бесстрашного охотника и он, с осторожностью опытного психиатра, вкрадчиво поинтересовался: а скажите, пожалуйста, уважаемый Иваныч, от чего Вы не стали стрелять по кабану, который вышел прямо на Вас, как говорится, нос-к-носу?
Обескураженный тем, что кто-то осмелился задать ему компроментирующий вопрос, отчего, слегка заикаясь, Иваныч выкрикнул: по ка-ка-какому еще ка-ка-кабану! Все вы – т-т-трепачи! Говорю вам – к-к-крокодил – был! А ведь вы, Александр Федорович, говорили, что в Донце и его окрестностях крокодилы не водятся!
Станичные охотники по достоинству оценили тонкий юмор Иваныча, дружно рассмеялись и пришли к выводу, что, видимо, только щелканье пальцами, вернее, клацанье зубами от испуга, испортило аппетит ненасытного чудовища, иначе бы мы не досчитались одного из нас.
Щеки Иваныча, после этого спича, порозовели, метроном остановился, на что обратил внимание Александр Федорович и, взяв его под локоток, мягко увлек в сторону машины, в кунг которой уже был загружен трофей - красавица-свинка, взятая в последнем загоне. Следом за ними погрузились и остальные охотники.
По прибытию в охотхозяйство, каждый занялся исполнением своих обязанностей, которые мы знали, не хуже, чем устав по несению гарнизонной и караульной служб. Разделывали и делили добычу, в старинном тюркском котле и огромной чугунной сковороде совершалось таинство приготовление дичины, а в пузатом самоваре, с сапогом в качестве воздуходувки, с еще сохранившейся частично надписью «Поставщик Двора Его ИМПЕРАТОРСКАГА Величества…», от жара сосновых шишек, поспевал кипяток для чая по-станичному.
Для совершения священного ритуала «Сто грамм на крови» были приготовлены посуда, различные напитки, выставленные на открытом воздухе под навесом с электрическим освещением, на длинном столе ровными, почти непрерывными рядами, словно трубы органа.
Следует отметить, что в коллективе, который путем строгой селекции подобрал себе старший егерь Александр Федорович, было абсолютно запрещено употреблять спиртные напитки до полного завершения процесса охоты и размещения ружей в чехлы. После охоты – это личное дело каждого!
Для низвержения скептиков, в доказательство своей правоты, Александр Федорович демонстрировал простой, но яркий по убедительности, физический опыт.
Удерживая за горлышко бутылку водки, легким постукиванием ножа по бутылке он извлекал чистые звенящие звуки и комментировал басом: это работает мозг трезвого охотника!
Взболтав содержимое бутылки и повторив предыдущие манипуляции с ножом, вызывал приглушенные, невнятные звуки и категорически произносил: это работа мозга пьяного охотника!
С таким результатом, полученным с помощью, столь широко известного просвещенной публике, экспериментального оборудования - не поспоришь!
Ну, вот, все хлопоты позади, подана долгожданная команда-приглашение «К столу». В меню, которое в устном виде было предоставлено всем участникам торжественного то ли позднего обеда, то ли раннего ужина, значилось одно – дикая свинья, но в различных блюдах: шулюм, ребрышки тушеные, шашлык из балыка и корейки, печень запеченная с травами и т.д. Обилие домашних солений и маринованных грибочков, которые облегчали доставку напитков и кушаний по пищеводам в иссохшиеся желудки охотников, усиливали аппетит до уровня «Зверский». Завершал трапезу, под неспешные охотничьи байки, знаменитый чай на травах с великолепным медом из лугового первоцветья.
Все ели да нахваливали, и только наш дорогой гость Иваныч наотрез отказался от блюд из свежины, и закусывал очередную рюмку банальным бутербродом с сервелатом и сыром. На все уговоры отведать мясо дикой свиньи он отвечал категорично: они мне ни чего плохого не сделали и поэтому я их есть не буду!
Единственный, кто его в этом поддержал, была смекалистая лайка Бодруша, которой за время сезона охоты «обрыдла» дичина, а благодаря умению стоять на задних лапах и подвывать, как бы напевая мотив «Шотладской застольной» - «Налей, выпьем ей богу еще, последний в дорогу стакан…», исполняемой перед традиционным тостом «На посошок», и что характерно, по требованию самих же исполнителей, неоднократно «на бис», она всегда получала в дар обильные чаевые в виде копченых деликатесов, печенья и конфет.
Наконец-то наступил момент, когда все, без исключения, участники банкета пришли к единогласному решению – жизненно необходим тост с благодарностью хозяевам за прекрасную охоту и, на сегодня - всё!
Каждый из нас сказал теплые слова хозяевам, особенно внимательно была воспринята станичниками речь Иваныча, в которой он от имени и по поручению нашего коллектива выразил искреннее восхищение мужеством охотников-профессионалов и особенно чувством юмора, которое помогает им преодолевать трудности, а порой и смертельные опасности.
Но не так все просто с ритуалами! Алаверды просто неизбежно! В ответном тосте нас не просто пригласили на охоту, а потребовали клятвенно пообещать, что мы приедем в следующе воскресенье, и, непременно с новыми пулями, которые очень понравились станичникам баллистическими характеристиками.
Завершающий тост «На посошок» все приняли на грудь под троекратное «Ура»! Ура крикнули все, кроме Иваныча, который доверительно сказал Александру Федоровичу, что он, хоть и не англичанин, но склонен к консерватизму, и поэтому свои традиции охоты на пернатую дичь в обозримом будущем менять на другие виды охоты не станет из глубоких моральных убеждений. Приехать в станицу на охоту по перу он пообещал, но только после консультаций с профессором-орнитологом на предмет возможной встречи с птеродактилем в пойме Северского Донца.
На этой интригующей, своей необычностью, ноте, кто то из станичников подал наивную, но безапелляционную мысль: пора отпускать гостей, а то и похмелиться завтра будет нечем. Для нас, это было просто спасением от передозировки организмов жирной дичиной, что угрожало нарушениями в нормальной работе печенки, вплоть до цирроза.
Обнялись, в очередной раз, на прощание с хозяевами, и, полностью удовлетворенные результатами охотничьего дня, уехали восвояси.
Прошло межсезонье в охоте. За это время, Иванычу, на одном из заводов в области изготовили уже опробованные нами пули, которыми он щедро поделился со мной и со станичниками. Встречались мы неоднократно на охотах по перу, но, верный своим консервативным убеждениям, Иваныч, охоту на вепря проводил исключительно в пределах стенда «Бегущий кабан».
Ну, что ж, как говорят, англичане: Every man is the architect of his own fortune - Каждый строит свою судьбу сам…
А. Язев
Свежие комментарии