Почему это место называется БАМ? Да всё очень просто: водохранилище основано одновременно со стройкой века, по аналогии и назвали. Только та стройка была такой же глобальной, как и бесполезной, а наш БАМ процветает до сих пор. Находится он в прославленных на весь мир классиком местах: за Диканькой, на речке Говтва. На его берегу любят отдохнуть «сильные мира сего», от чего и нам, простым смертным, неплохо перепадает.
Во-первых: асфальт проложен до самой дамбы, во-вторых: всякие удобства в виде различных домиков, кладочек, столиков, в-третьих: рыбы очень много, потому что охрана и зарыбление осуществляются постоянно. И, наконец, самая приятная для меня часть этих благ: денег сильно много не берут, так, для приличия, чтоб водоём бесплатным не обозвали. Не люблю платить за рыбалку. Очень это мне напоминает акт купли-продажи. Я же люблю охоту, чтоб каждый трофей зарабатывался трудом, а не копейкой. Не знаю как кому везло, но я постоянно попадаю на одного и того же охранника, который при виде меня расплывается в улыбке:
- С женщин мзду не берём. Удачной рыбалки!
И от этого становится приятнее вдвойне, хочется приезжать ещё и ещё. Лишь бы дяденька не увидел мои снасти, не понял окончательно, кого привадил. Я таким образом уже несколько друзей арендаторов потеряла. Все они с тобой дружат, пока ты не начинаешь забирать у них рыбу…
БАМ я начала посещать лет семь назад. Когда не клевало нигде, на БАМе можно было хоть поклёвку увидеть. Там была вся речная рыба, начиная от верховодки и ерша, и заканчивая щукой и лещом. Первое своё фото с щукой я сделала именно там. Это было зимой. Стоял такой мороз, что щука моментально покрылась инеем и стала не фотогеничной. Пришлось на неё дышать, чтоб протереть хотя бы глаза. От этого у меня выросла борода из инея, а руки стали похожи на толстые, красные сосиски. В общем, фотография получилась ещё та. И только бывалые рыбаки поймут, насколько трудовой была эта двухкилушка.
Потом мы нашли в плотве глистов, и перестали туда ездить. Но что делать, когда нигде не клюёт? И ноги снова несли на БАМ. Ловили ершей, окуней, плотву отдавали хозяевам котов. А однажды я поймала глаз. Что характерно, на мормышку с таким же названием. Было очень смешно, хоть на фото выглядит и зверски. Можно подумать, что какой-то окунь, (а экспертиза подтвердила, что это был именно он), подошёл поближе, чтоб рассмотреть одноглазого чужака, пожалел, и решил подарить пришельцу второй глаз. Негоже гулять по нашим краям с одним глазом, двумя любуйся на эти красоты!
Первого своего зимнего «козлика» я тоже выудила здесь. Причём, поклёвка была настолько загадочной, что я долго не могла понять, кто там покушается на мою мотылину? Помню точно, что там был небольшой перепад глубин, так называемая «банка». Поклёвка была мощной, но мягкой, подсечь невозможно. Рыба стояла, не уходила, поэтому соблазняла я её долго. И, когда уже подцепила, Серёга что-то под руку «гавкнул». Это хорошо, что голова показалась в лунке, я успела её схватить. Мал золотник, да дорог! Это ведь первая новая рыбка на моей новой мормышке. Кстати, том самом глазике…
Приезжали мы туда и летом. Водоём огромный, но мы решили пока хорошо изучить угол под дамбой, где меня приманил подлещик. Прощупали границу водной растительности, наловили на спиннинг окуней, Вадим умудрился на поппер поймать щуку весом больше 4 кг. И всё! Я потеряла голову! Ведь щука – моя заветная мечта. Как по мне, это уже мужская рыба. И только добыв её, я смогу говорить с моими коллегами на равных, без снисхождения с их стороны.
Потом были линьки, карасики, сомики и уйма плотвы с краснопером, которые я ловила на фидер с берега. Но «дядя Федя», да простят меня его поклонники, остался в прошлом. Пусть трепещут при виде фидера худосочные аристократы, мне захотелось силы, мощи. Я заболела щукой, и с трепетом ждала её сезон.
Осень провели на речках. В том числе и озеро Речище посетила, чисто щучье, как уверяли местные. Но щука там попадалась всем, только не мне! Даже Вадику, который сидел со мной в одной лодке, на ту же приманку, что и у меня, с того же борта, попалась щучка. Пришлось сложить её в общую кучу рыбы и сфотографировать так для отчёта. Хоть плач! Ну почему я всё время позирую с чужими щуками?
Наконец дождалась льда. Ведь самый уловистый метод для щуки – живцовые удочки. Купила жерлицы. Пять штук, не тридцать, как у Вовы. И даже не пятнадцать, как у Вити. Потому что знаю, что успех улова не всегда зависит от количества жерлиц. Это много раз доказал супруг, который повсюду таскал с собой именно пять жерлиц. И щука брала чаще всего у него. Потому что учил его дед, а он «что-то знает». Это «что-то» узнала и я. Добавила современных технологий, послушала Джакалыча, специализирующегося на хищнике, коллег из Кременчуга, и поехала на БАМ с полной уверенностью, что в этот-то раз покажу мужикам «где раки зимуют».
Как говорится, накаркала. Дед Водяной настолько в меня влюблён, что выполняет все просьбы дословно, даже мысленные. Рака поймала, сделала фото и отпустила. Рак был достойным. Самым крупных из тех, что случайно ловили мои мужики. Но потом началась маета. В сотый раз она доказала мне, что нельзя ловить двух зайцев даже там, где сидят они рядом, в одной норе. Ведь жерлицы пришлось поставить у кромки травы, а плотва клевала поодаль, на плато. Вадик зарядил на свои щуколовки привозного карасика. Я тоже попыталась это сделать, но мне не понравились многие факторы. Во-первых, сам карасик вёл себя подозрительно. Он не хотел уходить в лунку, был вялым и полудохлым. Во-вторых, жабры у него были маленькие и нежные, а я хотела продеть двойник через рот. И, наконец, в-третьих, что самое важное: Вадик за три года на эти жерлицы поймал только окуня-каннибала. Окунь хоть и был красавцем, и клюнул на своего колючего собрата, но всё же это не щука. Значит, что можно ожидать от вялого карасика? Нет, я буду ловить местного живца.
Серёга, третий участник событий, сразу же поставил палатку и закормил лунки. Видимо, клёва не наблюдалось, потому что изнутри послышалось подозрительное сопение, похожее на храп. Но тут помешала я.
- О! Бегает, как паровоз! Ты что, «кукушкой» подрабатываешь на маршруте «Козлики-Зубастики»? – бурчал он, заслышав мой топот. Это я несла очередного живца, выуженного на плато.
- Скорее челноком. «Кукушки» порожняком бегают, а я с этими флажками, - смеялась в ответ ему.
Смеялась я недолго. Зарядив все жерлицы живцом в ассортименте, я уселась на свои прикормленные лунки. И тут Водяной повернулся ко мне спиной. Так и не поняла, чем его обидела. Может, много захотела? Может, он не понял, почему я отпустила рака и растерялся? Успокаивало одно: флажки не поднимались ни у кого. А их было достаточно, чтоб поверить в пассивность щуки. Зато клевали «козлики». Если Вадик замер на одном месте, то это уже подозрительно. Я подкралась, заглянула в ящик и остолбенела! Но почему у меня сплошная плотва да ёршики, а подлещик только один? В ящике Вадика ледяными корочками топорщился уже с десяток этих волшебных рыбок.
- Я же тебя учил, - смущённо заулыбался Вадик. Он боялся, что я сейчас начну ныть и сяду ему на голову, - прикорми и сиди на одном месте.
Я так и сделала. Тут как раз солнышко вылезло, я пригрелась и присоединилась к Серёге. Над водохранилищем разнёсся наш дружный храп. Только Серёга спал в палатке, а я нет. Это меня и спасло от падения с табуретки. В палатке не так видно, а показаться смешной и жалкой я боюсь больше всего. Спать нельзя, как бы ты ни устала, как бы ни трудилась над монтажом жерлиц всю ночь, как бы у тебя ни молчали прикормленные лунки, всё равно спать нельзя!
Поднимаю голову, осматриваюсь. Ящик Вадика стоит, его самого в округе нет. Интересно, что он опять нашёл? Сижу, жду. Клюёт плотвичка. Слегка проснулась. Вадика по-прежнему нет. Ищу его глазами. Не нахожу. А позвонить не сообразила, проснулась не вся. Тут клюёт микроёршик. Смешной такой, сопливый. Мужики столпились поодаль, то и дело выбрасывают на лёд белые блинчики. Но почему не у меня?
Тут нахожу глазами Вадика. Он у самой дамбы, почти под плитами. Завис надолго. Не позовёт никогда, вредина! Ползу сама. По дороге снимаю природное чудо: снежных бабочек на льду. Ветер намёл снег полосами, кое-где обнажив лёд. И вот на этих голых участках иней закристаллизовался так, что получилось платьице с оборкой из снежинок, а по бокам ажурные бабочки. Чтоб снять всю эту красоту в нужном ракурсе, приходится ложиться на лёд. Мужики вокруг настораживаются, косятся на меня. Уже давно известно, что «эта баба что-то знает». Делаю вид, что послушала лёд, пусть напрягают свою мозговую деятельность. Ползу потихоньку дальше, к Вадику, чтоб не убиться на полированных полосах. Кому нужна швея с гипсом?
- Что у тебя, Вадик? – не сразу замечаю я голубоватых «козликов» на голубоватом снегу.
- Да вон, - машет он головой в сторону кучки. – Из одной лунки только, представляешь? Сколько набурил вокруг, закормил, а клюёт только с одной, не закормленной.
Я фотографирую эту кучку и пытаюсь подсидеть друга. Это подло, это нехорошо, но я ведь женщина…
- Ирка, ну ты в своём репертуаре! – злится Вадик. – Иди на мои старые лунки, там тоже клюёт!
Ухожу, поджав хвост. Остальные рыболовы скопились на пятачке, диаметром метров 200, за пределы не выходят. Я хожу кругами, как стервятник, как шакал, облизываясь и чуть не плача. Нахожу идеальную банку. На ней много вчерашних лунок. Кое-где даже закормлено. Бурю и я. Вчерашние-то замёрзли, ночью было минус десять. Сколько лунок я сегодня набурила? Двадцать? Тридцать? Судя по ощущениям, так полсотни точно. Бурить больше нет сил. На банке тоже нет ни одной поклёвки. И тут, о ужас, Серёга выползает из своей палатки, садится на мои прикормленные лунки и характерно машет руками! Он ловит мою рыбу? Моих «козликов»?
Хватаю бур, табуретку, удочки. Мчусь на свои старые лунки. По пути натыкаюсь на Вадика.
- Ладно, садись уж сюда. Я наловился уже. И так 22 штуки, - потупив глаза, говорит он.
Меня дважды приглашать не надо, я не гордая, когда касается клёва. Тут же вижу поклёвку. Вытаскиваю подлещика на красную мормышку со стразиком, прибалтийского производства. Краем глаза вижу, как Серёга складывает палатку. Вадик тоже собирает в пакет свой мёрзлый урожай. Вот так всегда! Только у меня начинает клевать, как уже сматываться! Лихорадочно заправляю в соседнюю лунку ещё одну удочку. Тут вижу, что на красную мормышку происходит просто волшебная поклёвка: поплавок подняло, медленно выложило на поверхность воды, а потом стремительно потащило вниз. Знаю, нужно подсекать, когда подняло. Но я прозевала, не успела подбежать. А вдруг это был лещ? Местный в палатке рассказал Вадику, что вчера еле просунул в лунку леща под два кило. Вот это БАМ! Он продолжает меня удивлять.
Тут подходит Серёга. Он не любит ездить в темноте. Уже третий час, а в декабре световой день ох как короток…
Грустно, очень грустно. Приходится снимать живцов, хорошо, что их только пять. Жерлицы летят в пакет в собранном состоянии, Вадик утром еле собрал этот магазинный конструктор с несовпадающими втулками и пазами. Самостоятельно я их вряд ли соберу. Серёга возвращается на лёд, торопит меня, помогает донести тяжеленную сумку: «Чего ты там наложила, неужели рыбы столько?», выталкивает мена на пригорок. По пути успокаивает, говорит, что поймал с моей лунки всего три «козлика». Успокоил, называется. Выходит, что меня обловил даже Серёга, который полдня спал в тёплом уголке? У меня всего два подлещика, а у него целых три! Мужики же еле тащат свой улов по льду. Я раскусила их тактику: нужно прикинуть площадь облова, где кормится лещ, прикормить лунки в разных местах, и бегать между ними, вылавливая активную стайку. Раскусить раскусила, но ведь он не каждый день кормится? И выходные у меня не каждый день. И водоёмов в округе много, а я одна. И на Днепр меня приглашают на мастер класс по зимнему хищнику.
Рассказала Зубатка.
Свежие комментарии