На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Охота и рыбалка

25 419 подписчиков

Свежие комментарии

  • Виктор Симанович
    это не из разряда доступной для обычного рыболоваРейтинг самых вку...
  • Яков
    О самой охоте ничего своего, только слова переставляете местами, делая текст ещё хуже. А "Королевский выстрел", чтоб ...Вальдшнеп на мушк...
  • Астон Мартин
    интересноВинтовка Bergara ...

Из города Коропа

весенняя охота на птиц

Первого числа марта я оборвал мою прошлую корреспонденцию, боясь забегать вперед, все еще сомневаясь в наступившей тогда весне. Но вскоре всякие сомнения миновали: в конце февраля началась настоящая весна, и март месяц прекрасно сыграл роль апреля, а апрель — совершенный май.

В течение всего марта-месяца погода, как вообще весенняя погода, стояла непостоянная, но все-таки преобладало тепло. Первого числа было два градуса мороза, второго и третьего числа — два градуса тепла, а четвертого после утренника среди дня было 19 градусов выше нуля.

Затем погода резко изменилась: 5-го и 6-го бушевала страшная снежная буря при четырех градусах мороза, последний вздох зимы, к восьмому утихло и вплоть до 14-го числа морозы при чувствительном северо-восточном ветре держались от трех до пяти градусов.

С 15-го опять повернуло к теплу, и по ночам изредка моросили дождички. Так шло до 24-го. Земля отошла и совершенно просохла, болота размерзлись; по мочежинкам и болотным кочкам расползлась зеленая травка, и выпущенные на пастбища овцы вполне благодушествовали.

При всем этом более возвышенные места оставались на осеннем положении, и лишь цветок медунка выбился из земли почти на полтора вершка (менее семи сантиметров. — Прим. редакции), и вдруг на самое Благовещенье ударило 6 градусов мороза. Не только лужи, но даже мелководные разливы на лугах покрылись льдом, а 27-го числа с утра до трех часов пополудни сильно снежило, так что белый пласт вершка в полтора покрыл окрестность. Но непрочен весенний снег.

Морозы — морозами, снег — снегом, а все-таки живительные лучи весеннего солнца делали свое дело: весна торжествовала, и птица копошилась.

С первого числа марта клубками показались гады, и горячо затоковал тетерев-косач. Второго дикие голуби летали стайками, тянули гуси, четвертого видели двух журавлей, и над полями шатались чибисы; восьмого кряквы спарились, и я видел цаплю. Девятого был найден и убит одиночный вальдшнеп, кое-где попадались одиночные бекасы; с 15-го бекасы показались в большем количестве и заиграли.

Двадцатого засвистал кулик-черныш, 21-го явился аист, с 22-го числа показались чирята станичками (стайками), но на выводных местах их еще не было, а кряквы уже занеслись с Благовещенья. С 26-го числа летело много уток и гусей (преимущественно ночью), а 30-го при ясной и теплой погоде целый день тянулись громадные косяки гусей, журавлей, шилохвости и чернети. 31 марта найдено засиженное гнездо крякуши, и запищали разнородные кулички.

Не охота, а черт знает что такое!

С девятого числа марта Петр начал усердно бродить по лесам и зарослям, отыскивая вальдшнепов, но до 24-го числа они попадались очень редко и исключительно одиночные. Я ходил один только раз.

И тосклива, и томительна была эта ходьба, и неприветливая и самая бесплодная. Наши безжизненные тогда лиственные леса, заваленные осенней листвою-ветошью, наводили страшную истому и озлобление.

Пятнадцатого числа марта, выйдя с Петром в 9 часов утра, мы без устанку проходили до 6 часов вечера, нашли всего три штуки вальдшнепов, застрелили из них пару. Вдобавок я сделал один самый ребяческий промах, такой промах, что, если их сделать подряд три, можно самого себя возненавидеть. Извольте радоваться!

Неприветливо, тоскливо и томительно, а все-таки ходить так и тянуло, должно быть, по старой памяти. Вспоминалось давно минувшее время, безвозвратно ушедшие года, тревожные восторги пережитого, и тихая грусть все-таки уступала место отрадному чувству минутного обновления.

Весна. Кто же не помнит весны своей жизни?! В чьей охотничьей душе не заронились и не запечатлелись неизгладимо порывы восторга и страсти, часы полного забвения всего того, от чего только и может отрешиться наш брат охотник?! Положим, на время, но зато всецело! Спасибо и за это, многим и того не дано в удел.

У нас почти нет весенней охоты на птиц (и слава Богу!), и, кроме вальдшнепа, я весной ни по чему не стреляю да отучил и Петра. Охоту за вальдшнепом из-под легавой весною я себе позволяю лишь потому, что вреда много не принесу: обыкновенно она заканчивается тремя-четырьмя парами, а в текущем году это была даже не охота, а черт знает что такое!

— Ходишь-ходишь, аж тебе душу тянет, нема ничего!.. — выражался про свои экскурсии Петр, выражался совершенно правильно, и этими немногими словами этого с железными мускулами ходока вполне охарактеризовывалась наша охота и тянула душу.

Да, душу тянет и тянет, доложу я вам, не одна усталость физическая, а нравственный гнет, которого нечем отстранить, кроме надежды на будущее, этой жизненной кормилицы нашей. «На Бога надейся, а сам не плошай», — говорит пословица, но обстоятельства часто складываются так, что и «рад бы в рай, да грехи не пускают».

Мне лично, занятому мыслью о кусочке хлеба, которым нужно кормить своих близких, во всю весну всего три раза довелось бить ноги в чаянии напасть на две-три пары вальдшнепов, но и это, смею думать, скромное желание не осуществилось. Валовой пролет вальдшнепа прошел между 24 марта и пятым числом апреля, именно в тот промежуток времени, когда «кусочек хлеба галдел благим матом и держал меня на привязи».

«Несчастный охотник!» — подумают многие, избившие десятки пар вальдшнепов в минувший весенний пролет. Не скажу, господа… Я счастлив сознанием, что, застреливши четыре вальдшнепа во весь пролет, сделал вреда несравненно меньше, чем вы, восхваляющие ваши подвиги, да и сделал-то, может быть, его мало потому лишь, что не мог сделать, ибо при настоящем положении вещей, может, не сумел бы сдержать своих разорительных порывов.

Сознаюсь откровенно и всем. Но поставьте дело иначе, доведите до сознания большинства, и я первый отрекусь от весенней охоты на птиц. Об этом, впрочем, два-три слова позднее, а пока вперед.

Чистый разор!

Пролет вальдшнепов в текущем году не был особенно обилен, но и не скуден; я знаю, что многие бессобачные стрельцы собственными средствами вытаптывали по пять-шесть пар в течение трехчасовой ходьбы, и если ничего не убивали, то, конечно, вальдшнепы в этом ни мало не повинны.

Я это слышал от людей достоверных, а на третий день праздника Пасхи сам Петр рассказал мне, что напал 31 марта на огромную высыпку. Он уверял, что нашел штук сорок, сделал массу выстрелов и застрелил всего две пары.

Имея в виду Святую и принимая во внимание выпивку, я вполне верил лишь последнему, ибо я знал, что на том месте, где, по рассказу Петра, найдена была высыпка, двадцати парам разместиться негде. Предположения мои вполне оправдались.

Поуправившись с делами, шестого числа апреля я урвался в лес вместе с Петром, и тогда выяснилось, что высыпку 31-го марта он нашел на порубе, нашел 5-6 пар, сделав по ним 22 выстрела. Это я узнал, идя на порубы 6 апреля в чаянии найти хоть две-три пары долгоносых красавцев.

Неоднократно мне приходилось говорить о Петре, и я опять повторю, что он — неутомимый ходок, страстный охотник и отличный стрелок — и вдруг 22 выстрела на 4 вальдшнепа! Вы думаете, что это многонько, и полагаете, что было выпито. Нет, если и то… оно не мешает: Петро, случается, «не вяжет лыка» и валит птицу, «как по нотам». Виной тут, собственно, местность.

В прежние весны были обильные разливы Сейма, леса потопляло, и вальдшнепы держались преимущественно у болот по крупному лесу с зарослью лозняка. Там все-таки можно было поймать его на цель, как ни увертывайся. Так как в текущем году в лесах страшная сушь, то птица сдалась к низам, на порубы. Казалось бы, что на порубах чудо; но вы не знаете, что такое наши порубы. Чистый разор!

Представьте себе площадь в 15-20 десятин, охваченную болотом и представляющую щетку гонкой заросли осинника, рябины, липы, береста и ильма почти четырехаршинной вышины (около 2,9 метра. — Прим. редакции), с непролазным подседом крапивы, репейника и каких-то анафемских ползучих злаков. Разве вороватая пролаза-кошка найдет тут беспрепятственный путь, да и то не всюду, так как в иных местах попадаются завалы сгнивших древесных стволов и хворостяной трухляди.

Милости просим. Извольте тут ходить, соблаговолите найти вальдшнепа и потрудитесь убить его. «Как же все это проделать?» — спросите вы. Да так и проделывайте. Прежде всего, нужно укрепиться мыслью, что ходить по этим порубам необходимо.

Пошли, и при этой ходьбе обязательно, во-первых, ружье держать в одной руке, другою же очищать путь, дабы не выстегать глаза, которые при стрельбе нужнее, чем при ином каком-нибудь деле. Во-вторых, нужно зорко глядеть под ноги, чтобы не загреметь, но вместе с тем вершить глазом и, в-третьих, напряженно вслушиваться в поиск собаки, ибо в 10 шагах ее не видно.

И первое, и второе, и третье условия необходимы и в совокупности дают такую пытку, которой может добровольно подвергать себя лишь охотник весной на поиске за прилетным вальдшнепом. Иначе я этого дела не понимаю…

ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ.

Дмитрий Вилинской, 1882 год

Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх