Ну вот, слава Богу, выбрались из автомобильных пробок мегаполиса. Можно расслабиться и перекурить. Рядом, на пассажирском сиденье, мой шеф, а на заднем наш общий товарищ со своим сыном. Мы едем на «дальний кордон». Пытаюсь вспомнить, не забыл ли чего? Вроде все на месте. Собаки, ружье, патроны, провизия, фонарь...
Фото Александра Волкова
В этот раз мы собираемся охотиться несколько дней и на несколько видов дичи, что требует в свою очередь и разного снаряжения. Хотя я не любитель одновременных охот на все сразу, так как из многолетнего опыта мне известно, что если, к примеру, на утиной охоте начинаешь ловить рыбу и к тому же там полно раков, то толку не получается ни тут, ни там.
— Дядя Саша, вы ведь на хозяйстве, на которое мы едем, уже бывали? — спрашивает самый младший из нас — Володя. — Там утка бывает?
— Бывает, Вова, и даже очень порой бывает. Особенно, когда морозы поддавливают, подгоняя перелетных водоплавающих, а речки на территории этого охотхозяйства еще не скованы льдом. В такие короткие периоды там скапливается полно дичи, в том числе и гуси, а это, пожалуй, интереснее будет.
— А гусей какой дробью вы стреляете?
— На этот счет, Вова, однозначных рекомендаций не существует, все зависит от обстоятельств. Я предпочитаю стрелять «нулевкой». А хотите, ребята, расскажу вам про первого добытого мной гуся? Дорога все равно длинная…
Давно это было, но первый мой гусь, мало того что незабываем, но еще и поучителен. Это по поводу величины дроби и расстояния до цели.
Поехал я на охоту на утку в лиманы. Причем представление о стрельбе по утке у меня к тому времени было весьма туманное. Зато патронов было полно, еще больше было охотничьего азарта. Поехать предполагалось вместе с товарищем, который хорошо знал местность. Но, как иногда случается, в последний момент у него что-то не сложилось, и поехать он не смог.
И вот, снабдив меня замысловатым рисунком примитивной карты-схемы, где крестиком было помечено нужное место охоты, он проводил меня в путь. Провожая, дал один патрон, заряженный картечью.
— Так, а картечь мне на что? — спросил я.
— А вдруг на тебя гуси налетят, что, ты их мелкой дробью будешь щекотать? Бери, бери, для себя заряжал, крахмалом, кстати, для увеличения кучности пересыпал картечь. Может, тебе повезет.
Выехал я на мотоцикле с коляской в первой половине дня и только к вечеру, отчаянно попетляв по запутанным лиманным дорожкам в поисках обозначенных на рисунке ориентиров, я наконец-то отыскал плес, отмеченный на бумажке крестиком. Все, я на месте!
После нудного многочасового тарахтения мотоцикла меня оглушило чудесное птичье многоголосье — лиман разговаривал со мной на сотни различных голосов. Тихий осенний вечер с искрящимися в лучах заходящего солнышка паутинками был великолепен.
Передо мной, насколько охватывал взор, простирался узкий, бесконечно длинный плес, окаймленный камышами, на который то тут, то там деловито, по-домашнему, на посадку заходили утиные стайки. Несколько видов куликов копошились в иле в пределах видимости. От предвкушения предстоящей утиной охоты и от того, что я, невзирая на все превратности судьбы, все-таки добрался до нужного места, у меня было радостно на сердце.
Первым делом, во избежание ненужных эксцессов с другими возможными охотниками на этом участке, необходимо было застолбить место и приготовить скрадок. В то время у меня было только одно старое резиновое чучело утки, собственноручно подклеенное и с любовью разукрашенное кисточкой. Это чучело я установил на воде — и от скрадка недалеко, и уткам его, должно быть, будет видно отлично. Тщательно заломав камыш, организуя скрадок, как это описывалось в охотничьих книжках, я делитантски решил, что к завтрашней охоте готов.
Уже в темноте расставил палатку и завел будильник, предусмотрительно взятый из дома. В эту свою первую самостоятельную ночь в лимане я так и не заснул. Да и как тут было заснуть, когда над тобой висит огромная лунища и все звенит и поет вокруг тебя и в тебе.
Ближе к утру, нетерпеливо поглядывая в стону востока, откуда будет всходить солнце, обжигаясь, наскоро проглотил кофе — боялся опоздать на утрянку. Идти мне недалеко, скрадок готов, ружье и патроны приготовлены еще с вечера. И вот еще раз, мысленно просканировав свою готовность, пошлепал я в забродах в темноте к своему месту. Но что это?!
Еще на полдороге от моего скрадка послышались голоса с местным станичным диалектом. Как же так? Ведь я с самого вечера застолбил место! И по всем неписаным охотничьим правилам этики это место по праву принадлежало мне. Только плевали местные мужики на все правила: и на неписаные, и на писаные.
— Эй, мужики, — проговорил я нерешительно в темноту, — это мое место. Я вчера еще для себя его подготовил.
— А это еще кто? — нагло усмехаясь, не отвечая мне, а обращаясь один к другому, проговорили мужики.
— Да я ведь тут вчера скрадок приготовил, вот и чучело мое тут плавает, разве вы не видели? — с отчаянием и неуверенностью воскликнул я. Должно быть, мою неуверенность мужики выхватили как основную интонацию.
— Ты дивись якой! Скрадок и правда гарный мы нашли. Ты, Митяй, скажи хлопцу, хай идет дальше по добру по здорову. Что ему, места мало? Лиман большой.
Мужики надо мной явно издевались и уступать не собирались. Настроение мое упало до нуля — рушились надежды. Но делать было нечего. Я ведь, Володя, пожалуй, младше тебя тогда был, и это были мои первые самостоятельные шаги в охотничьем деле. Думаю, сейчас бы со мной такой номер не прошел. Тем не менее, тогда я, уныло взяв под мышку мокрое чучело утки, тихо матюкаясь, побрел вдоль камышей искать новое место.
А время уже поджимало. Восток румянился, и утиное кряканье подгоняло меня. Наскоро соорудив новый скрадок и, как попало, выставив на воду единственное чучело, я принялся ждать рассвета. Над головой то и дело слышался свист еще не видимых в темноте уток, заставляющий меня раз за разом вскидывать ружье, но стрелять я еще не мог. Только провожал глазами едва видимые утиные силуэты.
И вот, наконец, я сделал первый выстрел. Мимо! Ну ничего, думал я, утки полно, еще не вечер. Помню, что выстрелил я в свою первую утрянку около ста раз. Вокруг меня плавали пустые гильзы, но утки мне удалось сбить только две. Мужики, которым было отчетливо видны мои успехи в стрельбе, откровенно надо мной посмеивались.
— Ты дивись, Митяй, хлопчик лупит в белый свет как в копеечку, кажись, и не сбил ничего.
Слыша их переговоры, мне было отчаянно стыдно и не хотелось выходить из камыша, хотя утиный лет прекратился и солнышко уже начало припекать. Но выходить все-таки было уже пора.
Выбравшись из скрадка на плесо и оглядевшись, я обнаружил, что охотников в пределах видимости полным полно, и мне по-детски казалось, что все они смотрят на меня и смеются. И вот тогда я услышал гусиный крик. Одинокий серый гусь на огромной высоте пер прямо на меня.
Гусь летел очень высоко, и ему хорошо были видны копошащиеся внизу охотники, но он не обращал на них никакого внимания, ибо прекрасно знал, что он не в пределах досягаемости. Но я-то этого не знал! Поскольку гусь был далеко и высоко, то у меня хватило времени вставить подаренный мне товарищем патрон с картечью, вспомнить, что я читал в умных книжках про упреждение, и… Сделал я все правильно.
Гусь, как в замедленном кино, сложил крылья и камнем падал. Упал он прямо мне под ноги, обдав меня брызгами воды и ила с ног до головы. У меня перехватило дыхание. Неужели я сделал это?! Этого летящего гуся видело много охотников, и всем было видно, как я его сбил.
Некоторые начали подтягиваться ко мне, дабы посмотреть на человека, сделавшего такой невероятный выстрел. Ближайший местный мужичок крякнул то ли от досады, то ли от восхищения — во хлопчик, а прикидывался! Это ж надо, с такой высоты снял гуся. Нормальные охотники по таким и не стреляют.
Вы бы, ребята, видели меня тогда! Гордость меня переполняла и требовала выхода наружу — я готов был затанцевать, и мне еще долго не хотелось уходить с места охоты.
Днем я повесил гуся и двух уток на углы моей палатки и никак не мог приняться за обед — все ходил вокруг палатки и разглядывал добытую дичь. Еще я помню, как я ехал домой. Гусь и добытые утки заняли самое видное место в люльке мотоцикла, и я то и дело с гордостью поглядывал на них.
— Саня, ты Хемингуэя читал? — это мой шеф.
— Читал, но давно, а что?
— Да понимаешь, я засек километраж. Так вот, ты рассказывал про своего гуся двенадцать километров.
— Ха-ха, а это много или мало? Ехать-то нам еще больше ста километров, так что не журитесь, сокращать повествование не вижу смысла.
Кстати, вспомнился мне еще один курьезный случай, связанный с охотой на гуся. Такой маленький случай, километров на пять, не более...
Автор статьи -Александр Решетов.
Свежие комментарии