В Чувашии в 60-е и начале 70-х годов действовал запрет на отстрел копытных. Многолетний запрет на охоту благоприятно сказался на численности лося. Лось заселил все окрестные массивы леса даже малопригодные, по кормовым условиям. Лося везде было «как грязи».
Город Новочебоксарск молодой город. Построенный как спутник мощнейшего химического комбината выпускавший, в том числе и военную химию (данные рассекречены), он долго не имел нормального городского общества охотников. Был человек собирающий взносы, ставивший штамп в билете и выписывавший путёвки перед охотничьим сезоном. Странным образом на эту должность назначались люди, не имеющие ни какого отношения к охоте. В начале 70- х годов на эту должность был назначен Егор В.. Возрастом чуть старше меня, кандидат в мастера спорта по боксу, физически очень накаченный, но как говорится «ни в зуб ногой» в охоте. Для краткости я буду называть его «Спортсмен». Положение обязывает, и он был вынужден купить ружьё. Помощь в выборе ружья, обучению снаряжению патронов и консультации по другим вопросам охоты и охотничьей жизни проводил ему я. Мы жили не далеко друг от друга и часто общались.
Первые выдаваемые лицензии на отстрел копытных распределялись келейно людям, находившимся близко к органам охотинспекции или к районным обществам ОиР. В одно прекрасное время «Спортсмен» сказал мне, что комплектуется бригада по отстрелу лося, в которую включён он и от имени Новочебоксарского общества охотников он рекомендовал включить меня. Бригада состояла ещё из двух человек. Один из них Альберт Б. был известный в Чувашии эксперт- кинолог по легавым собакам. Он мог много говорить про охоту и собак, но как практик был чуть выше нуля, и поэтому для краткости я буду называть его «Теоретик». Второй был в возрасте, как я теперь, опытнейший охотник, но в силу возраста и тщедушной комплекции физически сильно уступал молодым. Для краткости я буду называть его «Дед».
Лицензия была выдана в соседний Марпосадский район. Надо сказать, что граница района проходила по реке Цивиль, которая протекала не далее километра от последней троллейбусной остановки на «Химпром». Я этим часто пользовался, доезжал на троллейбусе до конца маршрута и, перейдя Цивиль по льду, вволю бродил по лесу, а за тем на троллейбусе возвращался домой. Марпосадский лес лиственный, малокормный для лося, и я часто встречал стада лося в несколько голов, спускавшихся утром на кормёжку к Цивилю в густые заросли ивняка.
Скинувшись по 10 рублей за лицензию, мы стали обсуждать план охоты. Поскольку ни кто не знал района охоты, то все приняли мой план, отсечь массив ивняка, подковой подходивший к лесу. Было удобно встать на переходах в пятках подковы, а с носка подковы должен был толкнуть зверя я. Мой план был удобен ещё тем, что помимо близости, на территории охоты стояла пасека, в которой круглогодично жил пасечник по имени Костя, который и сам баловался охотой и привечал нашего брата охотника. Эта пасека могла стать временной базой нашей охотничьей «экспедиции».
В следующие выходные, наша бригада выехала к месту охоты, сделав приличный крюк к мосту через Цивиль и проехав назад по грунтовке по берегу реки. Машину отпустили. Время поджимало, и перекрыли только одну наиболее вероятную пяту подковы. Второй рог подковы остался, не перекрыт. Я, как и договаривались, пошёл в загон. Гнать пришлось не долго. Почти сразу ударили два выстрела. Было слышно, как пули щёлкали в зарослях, рикошетом ударяя по кустам ивняка. Послышался возбуждённый голос: «Заяц, заяц». Это «Теоретик» не удержался от соблазна безуспешно ударил пулями по выскочившему зайцу, а небольшое стадо лося в три головы ушло в лес по не перекрытой полосе ивняка, успешно избежав слишком шумную засаду. Мы со «Спортсменом» как молодые охотники ругались мысленно, а вот всё что сказал «Дед» «Теоретику» всё непечатно. Охота на тот день закончилась, и мы отправились на пасеку для ночёвки. Костя был рад гостям охотникам, скрасивших его одиночество. Зимний день короток. При свете керосиновой лампы наигравшись в карты до одури, мы завались спать, когда городские детишки ещё «Спокойной ночи малыши» не посмотрели.
Утром ударил мороз -42 градуса . Все следы замела позёмка, и не было видно, спустились ли лоси в ивняки. На этот раз надёжно перекрыли все «рога» подковы. Когда я зашёл со стороны вершины подковы, то увидел по следам, что лоси в загоне есть. Гнать пришлось не долго. Спугнутые лоси сразу вышли на «Деда». «Дед» не подкачал. Из своего старого Зауера 12 калибра завалил жирную яловую лосиху. Разделка лосихи в основном пришлась на мою долю. Из-за страшного мороза снятие шкуры и разделку производил в кожаных перчатках. Пропитанные кровью их пришлось позже выкинуть. Все остальные члены бригады из-за не опытности или физической немощи были в подсобниках по принципу: "Стой там, иди сюда, куда пошёл, пошёл на ……". «Дед» воспользовался случаем и подколол «Спортсмена» поручив ему найти и вырезать желчный пузырь с печени. Это любимый «подкол» молодых охотников на лося, как на флоте "подкапывают" салаг заставляя продувать макаронины, или затачивать лапы якоря напильником. Вся фишка в том, что желчь у лося есть, а вот желчного пузыря нет.
Когда дело дошло до вытаскивания мяса на пасеку, основная работа досталась «Спортсмену» и мне. По пояс в снегу тащить части туши за полкилометра до пасеки сильно выматывает. «Теоретик» сразу сославшись на перенесенный микроинфаркт, отказался вытаскивать тушу, сказав, что он лучше нажарит нам печёнку. «Дед» в силу своей старчески немощи был слабый помощник, вытащив только голову. Когда мы завершили работу, я был вымотан до предела. Не чувствуя вкуса я жевал похрустывающую на зубах печень запивая её чаем с сотовым мёдом, выставленный пасечником. За мясом решили приехать позже. Я прокладывал лыжню в сторону троллейбусной остановки, а остальные налегке шли за мной по лыжне. Не прошло и часа как я, наслаждаясь, сидел в ванной, но на этом всё наслаждение и закончилось. Из ванной я плавно перекочевал на унитаз где и просидел до утра. Под утро, закрепив стул «чифиром» отправился на работу. Вскоре позвонил «Спортсмен» и спросил, а у тебя всё нормально? Смеясь, я спросил, что и тебя пронесло? Он сознался, что как и я всю ночь сидел на унитазе и обещал хорошо отблагодарить «Теоретика» за недожаренную печёнку.
Когда мы приехали за мясом, больше всех матерился пасечник. Костя клялся, что он сто лет не будет брать в рот варево доморощенных поваров, мотивируя это тем, что эти повара в тёплом сортире, а ему нужно на мороз выскакивать.
Кто страдает запорами, рекомендую. Не дожаренная печёнка пополам с сотовым мёдом. Прочищает лучше шомпола.
Фото не начала, а скорее конца моей активной охоты
Свежие комментарии