Голавль. Часть вторая

Своими руками

Я считаю нелишним сообщить товарищам по охоте простой способ, по которому всякий может сделать искусственного майского жука, будет ли он житель столицы или самого захолустного уголка нашего обширного отечества. Материал для этого может быть употреблен двоякий: гуттаперча или пробка.Гуттаперчу, которую я употреблял для фабрикации жуков, я брал в резиновых магазинах в Петербурге; к сожалению, я не помню, под каким особенным названием она ходит у торговцев. Ее свойства следующие: она размягчается в горячей воде до степени теста и, застывая, становится совершенно твердою. Цветом она темно-серо-коричневая.Обрабатывается она следующим образом: кусок ее величиною с грецкий орех кладется в горячую воду, пока не размякнет как следует Тогда его вынимают из воды и вылепливают из него фигуру майского жука, по возможности в натуральную величину, Для этого лучше всего копировать свое произведение с настоящего жука (высушенного).Когда гуттаперча примет надлежащую форму, ей дают хорошенько застыть и затем приступают к устройству ножек и к прикреплению крючка. Ножки делаются из бородки пера, из свиной щетины, из верхушки спинки пера и так далее. Вставляются они в жука очень просто: живот его разогревается, ножки вставляются в размякшую гуттаперчу, которая затем плотно приглаживается, и все готово.Остается «вооружить» жука простым крючком, тройным или двумя тройными. Для вечернего ужения я всегда находил вооружение одним крючком вполне достаточным, для дневного же ужения иногда приходится вооружать жука одним тройным крючком, а иногда и двумя.Во всяком случае здесь необходимо вставить в жука две петельки из медной проволоки: одну — в голову, другую — в хвост. Для этого скрученные концы петель разогреваются на свечке и вставляются на свои места, на которых будут держаться очень крепко, так как гуттаперча обольет все обороты проволоки.Теперь остается выкрасить жука масляною краскою (спина светло-коричневая, брюшко — темно-коричневое или даже черное, покрыть копаловым лаком — и жук ваш будет не только не хуже, но даже лучше покупных.Для того чтобы он лучше плавал, то есть чтобы он мог поддерживаться на воде, несмотря на вес длинной лесы (особенно если последняя не пропитана непромокаемым составом, вследствие чего намокает и становится тяжелою), я вставляю в спину жука кусок трубки гусиного пера в три четверти дюйма длины (1,9 сантиметра. — Прим. редакции). Чтобы в открытый конец трубки не набилось много гуттаперчи, я затыкаю его пробочкою.Если приходится делать жука из пробки, то нужно выбрать по возможности плотную, чистую без трещин пробку и, обрезав ее вчерне острым ножом, придать окончательную отделку подпилком и пемзою. Затем будущий жук разрезается с живота (вдоль) до половины своей толщины, и в этот разрез вкладывается медная проволока с петельками на обоих концах, средина которой облита свинцом.Затем края разреза намазываются крепким столярным клеем, сжимаются и, когда клей совершенно высохнет, еще сшиваются чрез край редкими стежками. Лапки вклеиваются, жук красится масляною краскою, лакируется и вооружается так же, как и гуттаперчевый жук.Средина проволоки обливается свинцом для того, чтобы можно было закидывать жука и против ветра; конечно, необходимо точно выверить, какое количество свинца можно вложить в пробкового жука. При этом следует иметь в виду, что жук должен выдерживать тяжесть лесы, относительно довольно значительную.

Снасть и насадка

На майского же жука (настоящего и искусственного), равно как и на крупных искусственных мух, в это время года можно ловить голавля нахлыстом. Производится эта ловля с берега или с лодки — глядя по условиям местности.Впрочем, если только есть возможность, следует производить эту ловлю с лодки. Для этого необходимы легкая, но стойкая лодка и гребец, не только хорошо умеющий управлять лодкою, но по возможности хорошо знающий все места, где держится крупный голавль; конечно, это последнее качество необходимо, если сам рыболов основательно знаком с данною местностью.Удилище для этой ловли должно быть употребляемо не слишком гибкое, длиною около двенадцати футов (свыше 3,6 метра. — Прим. редакции), катушка с трещоткою и шнурок тонкий, но крепкий. Закидывать надо под самые ветви или, если нет нависших над водою ветвей, по возможности ближе к берегу.Подсекши рыбу, надо подводить ее, как можно скорее к лодке и подсачивать; если же очень церемониться с нею, то она легко может распугать другую, стоящую поблизости, рыбу. Поэтому-то и следует употреблять не очень гибкое удилище и крепкий шнурок. Жало крючка можно закрывать несколькими опарышами; это, по-видимому, возбуждает аппетит голавля. Вместе с голавлем попадает и крупный язь, хотя очень редко.При ужении с поплавком в летнее время следует пользоваться следующими насадками: белыми червями, кучею глист, большим земляным червем, раковою шейкою, мелким линючим раком, самым мелким не линючим раком. К тому времени, как поспеют крыжовник, малина, испанские вишни, можно пользоваться и ими; для этого (а также и для сыра) лучше употреблять небольшой якорек № 7, № 6, без колечка, тщательно привязанный к поводку из отборной жилки.Петля поводка вкладывается в ушко обыкновенной штопальной иглы, пропиленное так, чтобы жилка свободно в него вкладывалась, иголка проводится через кусочек сыра (конечно, мягкого) или ягоду, протаскивает за собою поводок, и все три крючка утопляют в насадку.Все перечисленные насадки пускают по дну или близко к нему, утром и вечером; в середине же дня, то есть примерно от 11 до четырех часов, на расстоянии аршина (около 70 сантиметров. — Прим. редакции) — иногда больше, иногда меньше — от поплавка. Насадки для ужения на донную те же, что и для ужения с поплавком.В июле-месяце рядом с ужением на насекомых внаплавную в некоторых местах удят голавля на насекомых с поплавком и грузилом. Лучшею насадкою для этого служат, по моим замечаниям, кобылки, черные тараканы и мелкие лягушки (хотя это уже не насекомое).Не могу не упомянуть здесь об одной насадке, которая у нас, насколько мне известно, вовсе не употребляется, — пиявке. Это прекрасная насадка для крупного голавля и язя. Ее можно насаживать на один большой крючок или на несколько (два-три) маленьких. Но что важнее всего — это то, что пиявки могут сохраняться очень долгое время.Вот что рассказывает по этому поводу Гревилль-Феннелль в Fishing Gasette. В Лондоне был один богатый торговец, специально занимавшийся ввозом пиявок: всех мертвых пиявок он откладывал в сторону, сушил их на солнце и перед тем, чтобы употреблять, размачивал их в горячей воде. Он держал это в большом секрете, и только после его смерти один из его приказчиков сообщил Гревиллю-Феннеллю о том, что его хозяин делал с мертвыми пиявками. Я не пробовал пользоваться «пиявочными консервами», но, полагаясь на авторитет Гревилля-Феннеля, рекомендую их товарищам по охоте…

Земноводная приманка

Как только появятся мелкие лягушки от половины дюйма до трех четвертей дюйма (от 12,5 до 19 мм. — Прим. редакции), начинается ужение голавля на них, довольно мало распространенное у нас. Производится оно различно: с поплавком и с грузилом на быстрине, на донную или с легким грузилом, из-за кустов и нахлыстом на мертвую лягушку.При ужении на быстрине с поплавком должно ставить грузило на расстояние не менее шести вершков (свыше 26,5 см. — Прим. редакции) от крючка. Донное грузило также не должно ставиться ближе шести вершков от крючка; иногда же его приходится ставить и на половину аршина (около 35,5 см. — Прим. редакции) и даже на один аршин.Ужение на лягушку из-за кустов производится следующим образом. К катушечному шнурку пристегивается крючок № 1 или № 2 на поводке в одну отборную крепкую жилку длиною около 12 дюймов (свыше 30 см. — Прим. редакции). На катушечный шнурок заранее надета просверленная пуля 24-го калибра, которая закрепляется на месте соединения шнурка с поводком посредством деревянного клинышка.Насадив лягушку за кожу спины так, чтобы не причинить ей серьезного вреда, рыболов наматывает шнурок, пока пулька не дойдет до концевого кольца удилища. Теперь у него с конца удилища висит лишь поводок в один фут (около 30,5 см. — Прим. редакции), который нетрудно провести благополучно между ветвями.Как только лягушка благополучно проведена, рыболов начинает полегоньку спускать шнурок до тех пор, пока лягушка не попадет на воду. Затем остается легонько поводить концом удилища вправо и влево так, чтобы лягушка постоянно находилась в движении; если только голавль есть поблизости, он тотчас явится и пожелает ближе познакомиться с квакушкою.Для того, чтобы эта ловля была удачна, необходимо:1) заранее высмотреть места, где стоят крупные голавли;2) спускать шнурок лишь настолько, чтобы одна лягушка коснулась воды.Что неприятно в этом способе ужения — это то, что с крупною рыбою до крайности затруднительно справиться: удилище затиснуто между ветвями, к берегу не подберешься с сачком, пока рыба не уходится совершенно, — одним словом, как говорят мужики, «надо бы хуже, да нельзя». Гораздо лучше для рыболова, если есть возможность ловить таким способом головлей, стоящих под тенью крутого берега; здесь можно уводить голавля и затем вывести его на такое место, где и подсачить можно.Зато является другое неудобство. Головль становится к крутому берегу ради тени, падающей от него на воду, — значит, и тень подползающего охотника упадет на воду и легко может распугать сторожкую рыбу. Поэтому я советую поступать следующим образом. Прежде чем отправляться удить, рыболов должен тщательно изучить местность и на тех местах берега, против которых держатся голавли, сделать щитки из воткнутых в землю ветвей или снопиков камыша. Вместе с тем он должен тщательно высмотреть, нет ли где зацепов и коряг, и твердо запомнить такие места или же отметить их колышками.Подготовив таким образом почву своим к дальнейшим действиям, рыболов идет вдоль реки вверх по течению на таком расстоянии от берега, чтобы тень его не могла пасть на воду. Поравнявшись с щитком, он насаживает лягушку на крючок и ползком подбирается к щитку так, чтобы тень последнего скрывала его тень. Доползши до берега, он опускает насадку на воду и, если попадется рыба не слишком крупная, без церемоний вытаскивает ее на берег.Если же попался крупный экземпляр, то нужно его отвести подальше от места, где он был пойман, вниз по течению, все время стараясь по возможности не показываться. Когда же рыба будет отведена на удобное для вываживания и подсачивания место, то можно подойти к самому берегу и вообще уже возиться, нисколько не стесняясь.Читатель, может быть, удивится тому, что я советую удить, идя вверх по течению, и начинать с того из замеченных мест, которое лежит ниже всех по течению. Между тем совет этот основан на очень простом соображении. Я говорю о проточной воде; рыба в такой воде всегда стоит против течения и, если что-либо ее испугает, бросается вниз по течению.Поэтому, если мы начнем удить по течению, первый голавль, попавшийся на удочку, кинется вниз по тому направлению, где нам предстоит удить, и распугает других голавлей, стоящих поблизости. Если же подвигаться вверх по течению, то этого не случится. В водах стоячих или имеющих лишь слабое течение эта предосторожность, конечно, не нужна.Ужение на мертвого лягушонка нахлыстом удобнее всего производить с лодки; главными чертами оно совершенно напоминает ужение нахлыстом на мушку или жука, поэтому я остановлюсь лишь на тех его чертах, которые отличают его от последнего способа.Петля поводка, к которому привязан тройной крючок № 4—6, опиленным стержнем посредством иглы вводится между передних лапок лягушки и выводится между задних лапок ее. Поводок протаскивается, пока весь стержень якорька не скроется, один из крючков втыкается в горло лягушки, задние лапки в колене крепко привязываются к поводку, остальная часть их отрезается, и дело с концом. Поводок пристегивается к катушечному шнурку того же удилища, которое употребляется для ужения нахлыстом на жука, и начинается ловля, совершенно тождественная с этим ужением… На одного и того же лягушонка случается поймать 5—6 голавлей.

Вкусовые предпочтения рыбы

С наступлением осенних холодов голавль уходит в глубокие места с умеренным течением. В это время его можно удить на раковые шейки, белых червей, шкварки и всего лучше на спинной мозг крупных животных, слегка обвареный. Прикормкой в этом случае у англичан служит вареный головной мозг, мелко рубленный.Лучший способ ужения голавля (да не одного голавля, а всякой рыбы, достигающей мало-мальски порядочного роста) в проточной воде — Ноттингемский. Ужение на донную тоже дает хорошие результаты, но оно далеко не так артистично и увлекательно, как ужение с поплавком Ноттингемским способом.Прикормки, употребляемые для голавля, очень разнообразны: сальные вытопки (впрочем, в очень умеренном количестве), земляные черви, улитка и вообще всякие слизняки, все хлебные прикормки: пареная рожь, ячмень, горох, гречневая крупа, пшено и так далее.Перечисляя различные насадки, служащие для ужения голавля, я не упомянул о мелкой рыбе — уклейке, пескаре и так далее, потому что ужение голавля на живца заслуживает особого описания.Прежде чем приступить к нему, я должен обратить внимание читателя на тот факт, что голавль, достигнув известного веса, иногда очень незначительного — фунта в полтора (600 граммов. — Прим. редакции), в некоторых местностях становится положительно хищным. Какие вообще причины влияют на это — я не берусь судить.Но вот факт, который мне пришлось наблюдать на реке Десне. Два участка ее, с которыми я наиболее знаком, представляют совершенно различные условия:1) участок между фабрикою Крыгина и селом Клоковым — мелководный, с довольно быстрым течением и с небольшими неглубокими омуточками;2) участок между Клоковым и Фоминской фабрикой.Этот последний участок состоит, строго говоря, из двух частей: от Клокова до суконной фабрики Войта и от этой фабрики до Фоминской. Первая часть этого участка не имеет ощутительного течения и имеет среднюю глубину аршина в 4,5—5 (3,2—3,5 м. — Прим. редакции); вторая часть имеет порядочное течение на полверсты от Войтовской фабрики, становящееся почти незаметным на протяжении следующей полуверсты. Дальше же идет опять значительная глубина, и течение становится вовсе не заметным.В первом участке голавль очень охотно берет на живца, преимущественно на уклейку и мелкого ельчика, во втором же участке голавль на живца берет очень редко и то исключительно в той части этого участка, где есть течение. Единственное мало-мальски подходящее объяснение, которое я мог себе дать по отношению к этому странному явлению, следующее.В первом участке дно песчаное, не имеющее никакой растительности, берега почти совсем голые. Во втором участке, наоборот, дно преимущественно глинистое, с богатою подводною растительностью. Между Клоковым и Троицкою фабрикою Войта берега голые, за исключением последних двух верст; но зато здесь нет недостатка в водяных растениях.Тотчас за плотиною Троицкой фабрики дно становится каменистым; настоящих растений на нем, конечно, не найдется, но зато водоросль — водяной шелк, по-московски «зелень» — здесь изобилует. Кроме того, оба берега густо поросли ольшняком. Каменистое дно в полуверсте от плотицы переходит в иловатое с богатою растительностью, берега покрыты ольхою.Такова вторая часть второго участка почти до самой Фоминской фабрики. Известно, что в водорослях, какие бы они ни были, ютятся массы различных водяных насекомых, слизняков и всяких мелких организмов, служащих пищею рыбам. Не менее известно и то, что лес (за исключением, насколько мне помнится, хвойного), растущий на берегу реки или озера, доставляет рыбам обильный корм в виде бабочек, гусениц, жучков и других насекомых. О семенах различных деревьев я не говорю, так как не имел случая удостовериться, насколько рыба ими питается. Думаю, однако, что она и этим не пренебрегает.Из этого вывод простой: там, где голавль находит обильную пищу в виде различных насекомых, он неохотно берет на живца; где в насекомых недостаток — голавль становится заправским хищником. Может быть, что этот вывод неверен; но пока я другого объяснения не мог найти да и сомневаюсь чтобы оно нашлось.

На уклейку или ельчика

Обратимся к ужению голавля на живца. По моим замечаниям, оно бывает наиболее добычливо в теплые летние дни, когда голавль ходит поверху или на незначительной глубине.Удить следует в местах, где есть порядочное течение, так как здесь всегда вернее можно рассчитывать на успех. Насадка, которой я отдаю предпочтение, — уклейка или ельчик дюйма в полтора или два (3,8—5 см. — Прим. редакции).Способ ужения — Ноттингемский поплавок ставится на расстоянии вершков восьми (35,6 см. — Прим. редакции) или более от крючка (№ 1—2) и должен быть по возможности мало заметен. Удобнее всего для этого пробковый шар величиною в пулю десятого—двенадцатого калибров, не крашеный, а просто покрытый вареным льняным маслом. Грузило совершенно не употребляется или употребляется очень небольшое на расстоянии четверти аршина (17,8 см. — Прим. редакции) от крючка. Живец задевается за ноздрю так, чтобы жало крючка было повернуто кверху.Ужение это очень весело, особенно когда случается зацепить хорошего голавля фунтов в пять (2 кг. — Прим. редакции) на расстоянии каких-нибудь 20—30 аршин (примерно полтора-два метра. — Прим. редакции) от себя. На такой длинной лесе пятифунтовая рыба в первую минуту покажется десятифунтовой.Замечательна у голавля одна черта, о которой уже упоминал Аксаков. Это именно то, что голавль часто отказывается брать насадку, которую ему подводят под самый нос, но вместе с тем упорно остается на своем месте. Лет 9—10 тому назад в заливе Десны в очень неглубоком месте в течение всего лета я ухаживал за стайкою голавлей (штук 12) весом фунта по три (около 1,2 кг. — Прим. редакции).Лежат себе на песочке, медленно шевеля хвостами; подойдешь, закинешь насадку в самую середину их — ни один не шевельнется. Станешь упорствовать — кончится тем, что вся стая медленно уплывет, чтобы вернуться через какую-нибудь четверть часа.Так мне и не удалось поймать ни одного голавля из всей этой стаи. Положим, тогда я был еще неопытный рыболов, но и теперь, говоря по совести, я думаю, что не вышел бы победителем из состязания с загадочным равнодушием голавля, «давшего зарок».В заключение замечу, что голавль ходит на удочке бойко, выкидывает необыкновенные скачки, но не упорист, как-то гораздо послушнее на поворотах, чем, например, язь такого же веса. Думаю, что причина этого заключается в его брусковатом складе.Барон П.Г. Черкасов, село Волхонщина Сердобского уезда Саратовской губернии, октябрь 1882 года