Дождливое открытие на уток

Полное отсутствие весеннего половодья сделало наши любимые места, где мы много лет подряд встречали открытие летнего сезона, совершенно бесперспективными.

Высохло все!

Утки вывели потомство по берегам сильно обмелевшей и заросшей реки Цны.

Мне, на седьмом десятке увлекшемуся спиннингом, которого раньше и в руки не брал, удалось наблюдать за появлением и развитием утиных выводков на протяжении всего лета.

Причем утята и матерые родители совершенно не боялись стоящего по пояс в воде рыбака.

Наступил август. Клев хищника активизировался, а количество дорогущих воблеров, оставляемых на подводных корягах, значительно снизилось — стал сказываться накопленный опыт.

Все выводки поднялись на крыло, но регулярно посещали речные заросли. В одно из таких мест и собрались мы с другом Николаем на первую зорьку.

Это был не просто дождь — настоящий небесный бой с артиллерийскими раскатами грома, режущими небо вспышками молний, и потоками воды, низвергающимися на нашу грешную землю.

Я смотрел на все это из окна служебного помещения и успокаивал себя мыслью, что к обеду все образуется. Но вышло все совсем не так.

На смену грозовой облачности пришла серая пелена слоисто-дождевой. И сквозь мрачные обрывки разорванной продолжали сочиться различной интенсивности осадки.

Нет, конечно, когда мы выезжали на открытие большой компанией и были значительно моложе, никакие дожди изменить наши планы не могли. И мы строили навесы, выкашивали полянку, завозили сухое сено в палатки и вытягивали из грязи застрявшие машины.

Теперь кто-то ушел в «страну вечной охоты», кто-то просто расстался с охотничьим оружием, кто-то уехал на пасеку...

«Нет, давай утром поедем, — гудел в трубке голос Николая, — сейчас промокнем до нитки! Да и что за интерес в грязи копаться?»

Я вынужден был с ним согласиться. Конечно, хотелось посидеть у костра, выпить чаю с дымком, ну и под чай, глядишь, что-то нашлось бы. Но даже лазить по мокрым кустам, собирая валежник для костра и ежевику для охотничьего чая, не очень хотелось.

И посидеть-то было ценно именно возле костра, источающего неповторимый аромат ивового дымка, а не в мокрой палатке.

«В четыре утра заеду», — принял я окончательное решение.

Дождь продолжал моросить и утром. Но теперь не было необходимости возиться с обустройством лагеря, а теплая погода и надежная одежда создавали уверенность в проведении нескольких утренних часов в сухости и комфорте.

«Теперь только бы конкурентов не оказалось», — беспокоился Николай. «Да никогда на этой луже никто не охотился!» — успокаивал я себя и друга.

...Эту неприметную протоку я отметил при возвращении с недавней рыбалки. Ведь утка не может все время на реке сидеть, очень любит она мелкие лужи с обильной ряской! А здесь все это в наличии, а большинство болот пересохли — ну должны же они сюда на кормежку летать. Обязаны просто!

«Нива» отчаянно юзила по раскисшей дороге. Вспыхнувшие огни красного цвета, отразившие лучи моих фар, обожгли сердце тревогой и отчаяньем. Точно! Прямо возле «нашего» болотца! Все близлежащие, дающие относительную надежду на успех места, безусловно, заняты. И куда теперь?

«Привет охотникам!» — поздоровался я с темнеющим под кустом силуэтом.
«Здорово, Влад!» — откликнулся мой давний знакомый Виктор.
«Ты один?» — задаю я спасительный вопрос.
«Ну да».
«Мы, вдвоем, не помешаем?»
«Нет, конечно, идите вон туда, — он машет рукой в сторону темнеющих зарослей, — там крякали».

На душе становится тепло и радостно — все сложилось.

«Спасибо, Виктор! Удачи!»

Мы быстро уходим в темноту, а засидевшаяся дома моя дратхаарка Герда, совсем по щенячьи радостно описывает вокруг нас круги почета. Невидимые в темноте утки с раздраженным кряканьем лениво поднимались с болотца.

«Это ничего, — говорит Николай, — вернутся!»

Я и сам с этим согласен. Надуваю резиновую подушку, на которой так удобно сидеть на берегу. А из светлеющих на востоке сумерек неспешно вылетает пара крякашей. Подушка летит в кусты, и старенькая ижевка друга уже открывает счет в наступающем сезоне.

Я позорно мажу и объясняю это спешкой и неготовностью. «Ничего, сейчас настроишься», — успокаивает товарищ.

Конечно, успокоюсь! И что мне эти утки? Ну сколько их взято на протяжении нескольких десятков таких вот охотничьих зорь? А сердце все равно стучит отчетливее, глаза беспрестанно сканируют горизонт, уши напряженно ждут знакомого, так волнующего душу посвиста утиных крыльев!

Может быть, когда все это сменит спокойное равнодушие, результаты стрельбы будут выше? Только стоит ли тогда ездить на охоту? Ведь само слово-то какое волшебное!

Тем временем светает окончательно, и отдельные выстрелы, и беспорядочная радостная пальба наших «соплеменников» наращивают интенсивность. Народа-то в угодьях прилично, это только нас, стариков, дождь напугал…

Пара чирков, стремительно снижаясь, заходит на посадку напротив нас. В последний момент осторожность берет верх, и маленькие уточки взмывают в высь на фоне светлых уже облаков. Николай замешкался, а два моих выстрела заставляют чирят приземлиться на противоположной стороне водоема.

Ну вот! Совсем другое дело! Там трава по колено, но Герда, довольно фыркая, быстро подает обоих. Пока мы занимались поиском добычи, друг пополнил трофеи уткой свиязи, которая тоже свалилась на нашу сторону.

Со стороны Виктора доносится дуплет, но результат выстрелов нам не виден.

Возвращаюсь на свое место и удобно располагаюсь на подушке. Ну что — открытие состоялось, и вполне своевременно отметить это событие бокалом крепчайшего, душистого чая.

Сделав пару обжигающих глотков, вынужден спешно опустить ароматный напиток в прибрежную траву. Пятерка матерок неторопливо проплывает по небу стороной. Быстро достаю манок, и отчаянная осадка заставляет стайку развернуться прямо на нас.

Стрелять сидя мне неудобно, но выбитая утка падает в полуметре от моего рюкзака. Николай тоже не сплоховал, и довольная Герда тащит мне его селезня.

Мой чай не успел остыть, и я с насаждением тяну приятную жидкость. Комары, отчаянно набросившиеся на нас в начале охоты, безжалостно прогнаны современным репеллентом, а моросящий дождь мы просто не замечаем. Жизнь удалась!

Слышу, как Виктор окликает меня: «Утку достать не поможешь?» «Да запросто!» — радостно откликаюсь я.

При дневном свете замечаю болезненный вид моего знакомого.
«Так тут глубина по колено всего, — удивляюсь я, обнаружив его добычу, — ты легко бы и сам ее взял!

«Голова у меня кружится, давление, наверное», — оправдывается Виктор.

Действительно, и руки подрагивают, и бледность нездоровая. И надо же было в таком состоянии, одному, на охоту ехать?! Только, другой мой друг, Мишка, как сказал?

«Вот скажут сегодня: последний день живешь. Что делать? На охоту поедем, конечно!»

А еще один член нашей команды — Александр так и умер прямо на зимней охоте. Под музыку задорного гона нашего выжлеца, азартно работающего по лисице. Отсалютовал сам себе прощальным дуплетом, а когда мы подошли, уже лежал неживой — тромб оторвался…

«Герда, дай!» — бросаю я камушек в сторону утки. Собака быстро подает мне добычу приятеля.
«Спасибо большое», — благодарит охотник.
«Без проблем», — улыбаюсь я и возвращаюсь к Николаю.

Стрельба стихает. Но мы уже довольны — отличная зорька!

Периодически звонит телефон, и знакомые печально рассказывают мне о сухих болотах, мокрых спинах и ногах, об отсутствии дичи. Я скромно поддакиваю и выражаю сочувствие.

Мы подманиваем еще пару стаек и решаем подвести итоги. У Николая: свиязь, два крякаша и чирок. У меня: две матерки и три чирка. Вполне приличные результаты! До полной дневной нормы не хватает всего одного клюва. Но это нас совсем не огорчает — весь сезон впереди!