Напарник по рыбалке у меня был что надо, звали его Николаем. Вот только с фамилией ему, по-моему, не повезло… Козявкин. Одни считали ее шуткой или издевкой, другим, хуже того, она казалась диагнозом. А Кольку фамилия ничуть не коробила. Мало того, он гордился ею. «Предки мои, братья и сестры были почтенными людьми, хотя в документах тоже звались козявками. При чем здесь фамилия?» — часто вопрошал он. Но вовсе не об этом мой рассказ, а о рыбалке.
Подкатил однажды Колька ко мне на своем «ишачке» — «Запорожце» старого образца (его прозвали «мыльницей» и даже «китайским броневиком») и радостно сообщил:
— Присмотрел клевое местечко и загодя даже прикормил его. Карасей, ельцов да сороги там кишмя, только успевай вытаскивать!
И понес нас безотказный «ишачок», сопровождаемый усмешками пешеходов и других водителей на всем пути от Иркутска до самого Усть-Алтана. И далее по берегам огромного залива, с высоты птичьего полета напоминающего бегущего человека, с головой ушедшего в Ангару. А в «нижние конечности» втекали таежные речушки Оса и Обуса со своими «поджилками». Благодаря этому в заливе плескалась чистая водица в отличие от Ангары с ее неисчислимыми промышленными сбросами.
Мы не посмели пристать к намеченному месту: оно уже было занято десятком иномарок. Пристроились поодаль — на должном расстоянии у пригорка. Оставили машину без опаски и средств охраны. Ну кто позарится на наш смехотворный технический экземпляр?!
Загадочные покрышки
От стоянки к ловчему месту было с полкилометра пешего хода. Мы брели по болотистому берегу, переступая кочки, рытвины и бревна, исподволь поглядывая в залив: в воде чернели и резали глаза бросовые автопокрышки. Я возмутился:
— Даже в такой глуши глумятся над природой! Это безобразие!
— Все совсем не так! — возразил мне напарник. — На самом деле это ловушки аборигенов. Во внутрь покрышек проскальзывают сомы да налимы, коих здесь не мерено. Заползают и укладываются на отдых голова к хвосту и наоборот для лучшей вместимости, подобно сельди в бочонках.
Правду излагал Николай или шутил — было непонятно, поскольку лицо его с длинной козлиной бородкой всегда оставалось неизменно серьезным. В такие минуты Козявкин до удивления напоминал мне Мефистофеля.
За разговором приблизились к безлесому пригорку, а как поднялись на вершок, взглянули вниз, так и ахнули: на том месте, к которому мы шли, уже столпились рыбаки. Они, видимо, приехали раньше нас на упомянутые мною иномарки. С рыбалкой у них, похоже, не клеилось.
При полной бесклевице все скучали, позевывали и даже поклевывали носами, сидя на травянистых кочках. Кое-кто, находясь в глубокой спячке и беспокойно ворочаясь, выкрикивал советы и различные рыбацкие наставления вроде:
— Тащи! Не давай слабину!
Тут, как говорят, на ловца и рыбка. А она, как видно, только нас и поджидала. Но наше место было уже занято. Втискиваться в толпу собратьев по увлечению нам казалось делом бесполезным и, возможно, рискованным. Я разочарованно взглянул на Николая. Тот уловил мое настроение и твердо пообещал:
— Будет все в порядке, не вертаться же нам впустую!
С тем и приблизился к рыбацкому собранию. Явление незнакомца вызвало всеобщий интерес и оживление. Еще более взбодрились они от пламенной Николаевой речи. Словом мой напарник владел в совершенстве, и язык у него, как говорится, был без костей:
— Мужички! Жалко мне вас! — начал свое выступление Козявкин.
Кто-то из толпы, конечно, не преминул блеснуть остроумием.
— Жалко у пчелки! — раздался возглас местного «юмориста».
Но Николай с невозмутимым видом пропустил мимо ушей этот выпад и продолжал:
— Вы здесь маетесь, мелюзгу поджидаючи, а там, в заливе, видели покрышки? Это ловушки аборигенов! Туда с усами полуметровые сомы да налимы заползают сами. Мы уже забросили пару таких ловушек. Завтра поутру обрыбимся, чего и вам от души желаем!
То, что сотворил Николай своей пленительной речью, было невероятным и не подлежит никакому описанию. Слегка развеселившиеся слушатели, казалось, отрезвели, а те, кто не употреблял спиртного, как будто обезумели все до единого. Важные, упитанные дяди и крутые мордастые парни, словно при сеансе гипноза, посматывали удочки и двинулись в сторону стоянки в поисках сказочных ловушек: кто рысцой побежал, а кто потопал, еле переваливаясь с ноги на ногу…
Цена успеха
Нам оставалось только занять освободившееся место. И при первых же забросах удочек начался безумный клев. Мы только успевали менять наживку и выуживать красавцев карасей, крупных ельцов да сорожин. Нередко на крючок попадались сомы да налимы.
За пару часов мы наполнили «горбовики» и навьюченными двинулись к «ишачку». Радость от удачи плескалась через край. Несмотря на заплечную тяжесть, я подпрыгивал и орал по-ишачьи. Николай был человеком серьезным, почитателем классики и в минуты радости, как всегда, горланил куплеты из «Фауста»: «Люди гибнут за металл…», и далее по тексту…
Вскоре я умолк, дабы насладиться пением напарника. Однако со стороны стоянки иномарок, словно в ответ, раздались остервенелые звуки попсы и рока, напоминающие марш дикарей из джунглей под условным названием «Триумф людоедов». Ничего хорошего те бухающие звуки не сулили.
Я с тревогой подумал: «Накликали мы с Николаем своим весельем беду на собственные головы!». Громовые звуки усиливались по мере нашего приближения. По пути же, поглядывая в воды залива, мы не обнаружили ни одной автопокрышки.
Подойдя к «ишачку», обратили на него свои взоры. Он показался нам приземистей прежнего, как будто окопался и готовился к броску. Разгадка была проста. Наш автомобиль лежал на «брюшке», отдыхал. Голые диски без покрышек валялись рядом.
Мы решили расспросить соседей об этом происшествии и направились к ближайшей иномарке. Из одного оконца показалась собачья морда устрашающего вида, а из другого — такой огромный кулак, что нам ничего не оставалось, как вернуться к «ишачку». Прикрутили голые диски и поспешили в обратный путь «на босу ногу».
Безлесые волнистые просторы бурятской степи, обогретые летним солнцем, источали аромат увядших трав и цветов. А солнце, окончив свою дневную работу, садилось за горизонт, орошая его багровым румянцем. Мы остановились. В долгом оцепенении стояли и размышляли: «Как мелочны все наши неудачи по сравнению с величием и красотой, пока еще не отравленной нами природы».
А Николай был, как прежде, невозмутим:
— Не журись, Толян! Вот приедем в Иркутск, обуем «ишачка» и снова на рыбалку. Есть у меня в заначке еще одно тайное местечко, только нашему «железному коню» доступное.
Да, кстати, к почтенному читателю невольно подкрадется любопытство и возникнет вопрос касательно использования автопокрышек в качестве ловушек. Нет, братцы, сам не знаю. Ничего вразумительно об этом не скажу, поскольку не поганил водичку подобным мусором, чего и вам от всей души желаю.
А напарник мой Николай, хотя и владелец экзотической фамилии, но человек с чувством юмора. Ну «перегнул удилище» в тот памятный день. А за шутки порой, сами знаете, приходится отвечать…
Анатолий Дудник, Иркутская область
Свежие комментарии