Десятого марта сего года известие о появлении рано утром двух волков на падали близ жилья моего заставило меня взять кавалерийскую «берданку» с несколькими патронами, а брата моего —«централку»-дробовик с неким числом картечных выстрелов, усесться обоим в простые сани и отправиться попугать хищников, наделавших, по случайностям, немало убыли в эту зиму нашему овцеводству.
Волки от падали отошли потому, что в усадьбе началось движение рабочих; судя же по небольшому промежутку времени между приходом и отходом волков, можно было довольно верно сказать, что они не успели наесться как следует.
Вследствие этого предположение, что они далеко от усадьбы не отойдут, а залягут в степи, было более чем вероятно. Чтобы составить себе понятие о движении волков и начертать план нашей охоты, мы поехали дорогой поблизости их направления и видели, как они спокойной рысью шли от нас в более чем солидном для выстрела из «берданки» расстоянии и направлялись к единственному в зимнее время в степи закрытию — стогам, где и залегли.
Подойти на выстрел к ним по причине открытого ровного места не было возможности, потому мы возвратились домой и решили действовать на них обходно по другой дороге и с той стороны, где для нас имелись закрытия в виде лощин, пригорков и стогов; последние составляли с временным логовом волков общую группу.
Решение это было удачно: поравнявшись приблизительно с местом лежки волков, мы оставили лошадь на дороге, отдав приказание кучеру выезжать на шехан (островерхий холм. — Прим. редакции) и остановиться там в то время, когда мы будем подходить к стогу; а сами, несмотря на двухверстное расстояние до цели, прикрываясь закрытиями лощин, приблизились к серым хищникам; последние переменили места лежки только один раз, вероятно, увидев нас, и то на очень небольшое расстояние, где опять спокойно легли.
Наст позволял нам свободно идти, лишь в некоторых местах снег под нами неглубоко проваливался; скрип снега под ногами и легкий шорох уносились, к счастью, ветром, дувшим от волков.
Дойдя до ближайшего к ним стога, отдохнув там некоторое время, пользуясь снеговою «надулью» вокруг нашего закрытия, мы свободно оползли с правой стороны стога и очутились ближе к зверю на несколько шагов; закрыли черные шапки белыми платками, определили расстояние до них в 600 шагов и с щитом на эту дистанцию я приложился из «берданки» с колена и выстрелил, целя в правого волка, в тот момент приподнявшегося на передние лапы и спокойно озиравшегося.
Пуля прожужжала мимо и, так как стрелять приходилось снизу вверх, то завизжала, улетая далее в пространство; эта песнь пули крещено доносилась до волков ветром, вследствие чего оба серых хищника вскочили, как шальные, и бросились в сторону, противоположную «поющему свинцовому жуку», то есть в направлении к нам, совершенно скрытым от их взоров. Остановясь лицом к лицу в расстоянии от нас 100 саженей (свыше 210 метров. — Прим. редакции), оба зверя озирались и искали причины, потревожившей их, и не раз обращали внимание на нашего кучера с лошадью. Видимо, они недоумевали…
Утомительное преследование
Пользуясь более удобным положением для выстрела одного из волков, я ударил вторично в левый бок ему и… подкосил на месте; другой метнулся в сторону и замахал из виду. Несколько минут спустя раненый волк начал приподниматься, действуя слабо задом.
Медлить не было резона: к нему скорее и доконать картечью… мы выскочили из закрытия брать зверя немного впереди, но, к нашему удивлению, раненый волк наддал с места с такою скоростью, что, признаться, мы не ожидали; лишь видно было, как он «фальшил» на бегу задом. Выстрел картечи на это расстояние был бы безрассуден, выстрел «берданки» мало вероятен по движущейся небольшой цели, так как волк бежал совершенно задом к нам.
Поэтому мы предпочли идти следом. Вскоре волк скрылся из вида. Пять верст преследовали мы его, постоянно ободряемые кровяными пятнами на следу. Наконец, утомясь преследованием, мы возвратились домой и послали верховых на след; последние проследили кровяные пятна еще на шесть верст далее и, проводив волка в колок, называемый Бамбурия, вернулись, найдя зверя по виду бодрым…
Зверь меж тем прошел сказанный колок и направился, как оказалось, в другой, более глухой, расстоянием от первого еще три версты (название это колка Высокий). И перед этим-то колком благодаря случайности он был встречен нашими рабочими, бравшими сено из стогов. Последние, заметив, что зверь подстрелен, бросились догонять его пешком и менее чем на версте расстояния настигли его и прикололи вилами.
Сопротивление волка было пассивно, так как зад у него уже не действовал, и последним проявлением мужества и самозащиты зверя был прыжок (вернее зверь взметнулся) в то время, как к нему приближались рабочие.
По исследовании раны оказалось: пуля навылет, вошла она в левый бок ляжки в мягкую часть; прямая кишка пробита, выход пули почти у позвонков с правой стороны, кости не повреждены, но оцарапаны, часть нервов в этом месте парализована…
Привожу этот случай, как поразивший меня расстоянием, которое прошел такими образом раненый волк, — около 14 верст (почти 15 километров. — Прим. редакции).
Прошлый год первого января я на расстоянии 300 шагов положил волка, перетока (зверь в возрасте от года до двух лет. — Прим. редакции), самца, в буквальном смысле на месте из того же ружья; пуля пробила передние лопатки и легкие навылет.
В. Карамзин, Самарская губерния, Бугурусланский уезд, село Полибино, март 1882 года
Свежие комментарии