На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Охота и рыбалка

25 419 подписчиков

Свежие комментарии

  • Виктор Симанович
    это не из разряда доступной для обычного рыболоваРейтинг самых вку...
  • Яков
    О самой охоте ничего своего, только слова переставляете местами, делая текст ещё хуже. А "Королевский выстрел", чтоб ...Вальдшнеп на мушк...
  • Астон Мартин
    интересноВинтовка Bergara ...

С Оки - часть первая

лов на Оке

«Какая река широка так, как Ока?». Глупая скороговорка, которою, бывало, мы дразнили учителя-француза, когда знакомили его с русским языком, и тот удивлялся, что русский язык такой странный, весь из звуков «ка-ка-ка». Скороговорка невольно пришла мне на память, когда с глухих берегов сомовьего царства я снова попал после долгого отсутствия на простор окских лугов.

Предался я рыбной ловле со всею страстью пылкого юноши, впервые познающего неведомые радости жизни, и со всею настойчивостью многоопытного старца, торопящегося воспользоваться тою немногою долею наслаждения, которая приходится на его последние деньки.

Но неприветливо отозвалась Ока на мои охотничьи порывы. Ужение шло все лето нынешнего года плохо, из рук вон плохо. Сообщать ли моим снисходительным читателям о всех неудачах, о грандиозных сборах, мечтах изловить «окского левиафана», кончившихся поимкою двух или трех фунтов (0,8-1,2 кг. — Прим. редакции) ершей. А здесь бывают и «левиафаны»: в 1875 году в Курулове попался… семи с половиною пудов (около 123 кг. — Прим. редакции)…

Я думаю не сообщать. И вот почему я так думаю: если читатель рыбак, за что же терзать его описанием скучных неудач? Если он не рыбак и случайно стал читать мою статью — нечего давать ему лишний аргумент против идиотического времяпровождения, торчания по целым дням с палкою над водою. Лучше расскажу о тех немногих, по-моему, удачных охотах, которые выпали мне на долю в это суровое для нашего брата-рыбака лето.

Наш город стоит прямо над длинным (несколько верст) и местами широким заливом Оки, Городским озером. На этом озере, конечно, как житель города, я удил чаще, чем в других местах, на удочки ручные, жерлики-рогульки, жерлики донные, переметы и прочее. В мае на первых же порах рыбачьего сезона, мне повезло отлично: в течение каких-нибудь 10 дней мною поймано крупной — от 4 до 18 фунтов (1,6 до 7,4 кг. — Прим. редакции) — рыбы более двух пудов (около 33 кг. — Прим. редакции), счетом 12 штук.

Волчья яма

Памятен особенно один лов на Оке, о нем-то я и хочу рассказать. В один прекрасный майский вечер собралась наша компания в Волчью яму. Поехали мы на двух лодках: в одной захватили удочки, жерлики и все принадлежности ужения, еды и питья, в другой — невод. Часть компании намеревалась закинуть его по дороге и в далеких концах озера.

Первая лодка, в которой, конечно, находился ваш покорнейшей слуга, подождала две тони (закидки невода. — Прим. редакции), забрала лучших живцов и, оставив неводчиков, поплыла на место. Как только нос нашей лодки коснулся песчаного порога Волчьей ямы, места, куда мы обыкновенно пристаем, тогда и закипела работа.

Нужно было расставить жерлики, выгрузить вещи и припасы и поставить самовар, чтобы напоить чаем неводчиков на перепутье в отдаленные концы озера.

Город наш построен на сыпучем песке; зелени в нем совершенно нет, если не считать обширных лугов, тотчас за озером, группы деревьев, составляющих городской сад, густой березовой заросли на одном конце озера да Волчьей ямы, бугра, поросшего соснами и березами, к которому примыкает довольно длинная березовая загородная роща на другом конце того же озера.

Место, где мы остановились, представляло собой голый песчаный прогал между кустами и деревьями в несколько десятков шагов ширины по озеру и длины или высоты по бугру. По обеим сторонам прогала, вправо и влево, на низкой, поросшей травкой и мелкими кустиками отмели расставлены донные жерлики с флагами и звонками и на длинных удилищах рогатки, всего около 20 штук.

Шагах в 15 от отмели на верхнем конце песчаной площадки под тополями и ивами шумел самовар. Явились неводчики. Началось и чаепитие, и приготовление к ужину. Варилась уха из рыбы, привезенной неводчиками. Шумно, весело!

Заря тухнет; наступают сумерки, составляется план охоты в предстоящую ночь. Оказывается, всем надо ехать с неводом — ждут от него великих благ. На берегу остались я, врач К… и 12-летний мальчик Вася.

Комариная напасть

По отъезде большой лодки с неводом наступило затишье. Пересмотрены жерлики; усталые живцы заменены новыми; запасные помещены в садок; чай допит. Сошлась мы у костра. Комар несусветный. Чуть зазевался — всего облепит и ест заживо. Темно…

Ярко горит костер, но мало спасает от комаров. Чуть отодвинулся от него, чуть ветерок на мгновение отклонит дым, и целые стаи, держащиеся на пограничной черте, бросаются, как бешеные, и с каким-то особенно коротким, жадным звуком впиваются всюду, куда только можно впиться. Отгоняем от лица, от рук и шеи, они садятся на спину, на плечи и жалят сквозь платье беспощадно, жалят до одури.

Бросаем на костер сырых ветвей, чтобы больше было дыма: в особенности хороша для этого богородичная травка, или Божье дерево (полынь лечебная. — Прим. редакции), небольшой кустик, полутравянистый, полудревовидный, с мелкими листьями. Запах чудесный, смолистый, дает клубы густого душистого дыма, как ладан в кадиле.

Наготовили целый ворох Божьего дерева и все накладываем в костер. Сядешь в самый дым с подветренной стороны и сидишь, пока можно: хоть душит, зато кожа отдыхает. Таким порядком коротали мы ночь, собирая запас Божьего дерева и спасаясь в дыму от комаров.

К полуночи почувствовалось приятное опьянение; один за одним погрузились мы не то что бы в сон, а в легкую дремоту. Еще немножко, и мы бы, конечно уснули к великой радости голодных комаров, поджидающих с нетерпением момента, когда мы предадимся этой общеживотной слабости.

Поклевка

— Звонит! — вскрикивает Вася, вскочив на ноги и сбросив с себя чуйку (старинная верхняя мужская одежда в виде длинного суконного кафтана. — Прим. редакции), которою он накрылся от комаров.

Мы оба на ногах.

— Где?

— Вон там.

Вася показывает влево. В это время — отчетливый, ясный, порывистый звонок.

Опрометью кидаемся мы влево по береговой отмели. Вижу одно из коротких удилищ (тычка), которые я ставлю для донных удочек, почти совсем лежит на воде. Хватаю и широким размахом подаю на себя. Знакомое сопротивление останавливает мой размах; леска вытянута, и рыба рвет к себе. Добыча крупная!

— Сачок! — командую я. — Вы, М. П., берите сачок, я буду подводить, и как увидите рыбу — поддевайте.

— Что, что такое? — спрашивает врач М. П. задыхающимся голосом.

— Не знаю, но здоровая штука, насилу отведешь… А-а! Подалась… веду к берегу… смотрите!

Начинаю собирать лесу; держу совсем слабо; рыба идет легко. Одно мгновение при свете фонаря мелькнула фигура полуторааршинной (метровой. — Прим. редакции) щуки и быстро исчезла в глуби. Вслед за ней я выпустил леску и тотчас же привел удилище в вертикальное положение.

Несколько сильных порывов в глубь — и рыба опять поддалась и пошла по окружности к берегу. Я стал собирать лесу, вывел… совсем на берегу. Неловкое движение М. П. — сачок мимо, и опять стрелой кинулась щука в глубь.

Самый неприятный для рыбака оборот дела

Начинается такой маневр: щуке надо или натянуть леску и перешибить ее ударом хвоста, или ослабить и рядом совершенно свободных движений выплюнуть крючок, высвободить его из пасти. Ни того, ни другого ей не удается.

Тянет — и леска идет за ней. Вытянет совсем, рванет, удильник, поставленный вертикально, поддается при каждом ударе и ослабляет его силу. Бросится к берегу, а проклятая леска все натянута и все тянет ее туда же. Подойдет совсем к берегу, рукой можно схватить.

М. П. хочет подвести сачок. Рука дрожит, мимо! Щука опять метнулась, и опять та же история. Заметив, что фонарь пугает рыбу, я велел убрать его. Подвожу опять. Вот она вся вытянулась на поверхности, и опять сачок промахнулся.

— Ей-Богу, не могу, — взволнованным голосом говорит М. П., — просто весь дрожу.

На этот раз попавшаяся прожора прибегла к совершенно неожиданному фокусу. Вытянув в глубь всю леску, она вдруг вышвырнулась в вертикальном положении стрелою вверх над водою и во время этого движения быстро замотала головой.

— Ну, М. П., теперь не зевайте. Еще раз такой фортель — и, пожалуй, уйдет.

Дело в том, что это самый опасный и неприятный для рыбака оборот дела. Пока можно предугадывать движения и следить за ними, у опытного рыбака добыча не уйдет. Но извольте предусмотреть такое швыряние вверх и держать в это время леску натянутой, извольте угадать, в какую сторону метнется рыба.

Исход двоякий: либо, ослабив леску, рыба выкинет крючок ловким движением головы и жабр, либо, упав в воду, перешибет тяжестью и ударом лесу. К счастью, крючок засел глубоко, и леска попалась крепкая. Щука, опять обессиленная, подведена к берегу и уткнулась головой в мель, бери хоть руками.

— Поддевайте, — шепчу я своему помощнику.

Не тут-то было, опять промах и опять та же история…

Быстрый порыв и в конце взметывание вверх и проклятое змееобразное движение на воздухе.

— М. П., да не горячитесь же ради Бога! Поддевайте вернее… кончится тем, что уйдет.

— Ей-Богу, не могу.

— Ну что же мне делать?.. Хотите леску, а я возьму сачок. Только хуже будет.

— Нет, я не могу принять на себя такой ответственности.

— Ну попробуем еще раз. Я буду теперь вести вдоль берега, а вы навстречу тихонько ведите сачок и, как только будет близко, сразу и быстрее надвигайте его.

Эффективный прием

Некоторые рыбаки восстают против такого способа, утверждая, что рыба, увидав идущий навстречу сачок, кидается в сторону от него. Но как сильно ошибаются господа, утверждающие подобные вещи. Они совсем не входят в положение рыбы, не дают себе отчета в ее ощущениях и действиях.

Рыба не столько видит глазами, сколько чувствует всякое движение кожею. От движения, ее преследующего, по необходимости быстрого, она всегда может спастись еще более быстрым движением вперед. Чтобы уклониться от медленного движения ей навстречу, надо сообразить, что оно опасно, опаснее привязи, позывающей рыбу назад, мешающей ее свободному бегу вперед; надо из наступательного движения перейти в отступление.

На то и другое потребно время (и для самого быстрого соображения, даже для мимолетной мысли нужно время, что доказано вполне достоверными опытами), и время достаточное как раз для того, чтобы при полной готовности к тому рыбака надвинуть рыбе сачок на голову. Надо быть уже очень неловким и медлительным, чтобы не суметь в таком разе воспользоваться всеми преимуществами своего положения.

Я подсачивал таким образом всякую рыбу и почти всегда успешно; почти всегда сачок сразу надвигался на голову, и рыба не только не успевала поддаться назад или вбок, но сама лезла в сачок по инерции, не успев переменить первоначальное движение.

И в этот раз практика блистательно доказала справедливость этой теории. Даже неловкий М. П. подсачил долго не дававшуюся в руки щуку. Губастая кумушка торжественно отнесена к костру. Не успел сачок коснуться земли, как крючок выпал из пасти.

Трофей на буксире

— Поздно, голубушка, теперь уж не уйдешь… А? Ты пополуночничать (щука поймана ровно в полночь. — Прим. автора)… Ты обжираться! Ты звонить! Людей будить!.. — такими приветствиями встречена щука у костра, где по освобождении крючка ее посадили на длинную бечеву, свитую из басков, продев в пасть и под жаберные ее крышки.

— Ну-ка, Вася, тащи топорик да вбей кол в берег, мы ее привяжем.

Топора не оказалось, увезли неводчики.

— Подержите-ка, М. П., сачок, я пойду посмотрю, как бы ее пристроить.

— Нет, ни за что, она, пожалуй, выскочит и уйдет.

— Да не бойтесь, теперь уже не уйдет, только вздумает уйти, и мы все на ней будем.

Как назло, не за что привязать. Ухитрились подвинуть к самой воде тяжелый погребец и привязали за скобку.

Рассказывать ли, как мы дождались неводчиков? Как удостоверились, что их ловля была неудачна, выслушали длинные повествования о том, как у них уходили щуки, и притворились ничего не поймавшими.

Как случайно была открыта одним из неводчиков наша добыча, как мы передавали все подробности лова на Оке, как на заре возвращались в город, а сзади лодки на бечеве плыла щука и нет-нет да опрокинется, перекувыркнется и взметнет хвостом вверх, к великому соблазну ребятишек, следовавших за нами по берегу, и удивлению баб, стиравших белье.

— Глянь-ка, Паранька, какую выворотили!..

— Небось, у рыбаков купили.

Но мы ехали молча, как истые победители, не смущаясь говором толпы и принимая все знаки удивления за должное нашей доблести… Щука потянула на 18 фунтов (более 8 кг. — Прим. редакции)…

А. Л., 1881 г.

Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх