— И что? Ты вот так, без очков, крючок привязываешь? — дело было на рыбалке, я приводил в порядок свою удочку после того как ушлый карась запутал леску в корягах и извлечь снасть удалось не полностью. При этом Вова подозрительно разглядывал меня, будто в первый раз увидел.

 — Так я же тугоухий, поэтому зрение пока не подводит. И очков у меня нету, только лупа, я через неё читаю состав ингредиентов на упаковке продуктов. Дабы не сожрать что-либо непотребное. Там то пишут очень мелким шрифтом, чтоб никто не прочитал ненароком.

 — У меня и отец глуховат был, а вот очки только после 80-ти примерил, и то, только когда газету читал.

Товарищ же зоркостью в последнее время не отличался и как-то, после забавного случая, когда он спутал белесую собачонку с зайцем, решил положить конец этому недугу.

Разыскал клинику в соседнем Новокузнецке, где проблемы с глазами решают при помощи лазера и уплатив какие-то немаленькие деньги, отправился за новым зрением.

 — Ты знаешь, посадили в кресло, аппаратура какая-то, компьютеры, молоденькие пацанчики что-то поколдовали, полчаса и все дела.

 — Ну и как? Прозрел?

 — Слушай, до этого ходил как в очках запотевших, а сейчас будто их протер.

— Ну-ка, давай проверим. Крючок привяжешь? — придумал я испытание.

 — Не-е, ну не до такой же степени…а вот червяка пожалуй одену.

 — Ага, выползка на кованный крюк номера этак 50-60…

Незаметно наступившую осень мы проводили как обычно, охотясь, в основном на уток. Каждую неделю выезжали на 2-3 дня. Я уже бездельничал, получая пенсию, Вова же ещё работал. Охотились мы неподалёку от нашего разреза, и он, будучи небольшим начальником, утром съездив на наряд, мог легко сорваться после обеда, запустив нехитрое производство.

Утки, и местные, и северные, караси в сетешках…красота, пропитанная свежим, по утрам уже морозным воздухом, мечта бродяг.

Та осень отличались от обычных рано выпавшим снегом. Где-то в начале октября его навалило много и растаял он не сразу, с недельку вся окрестность непривычно белела. Потом потеплело, сначала от снега избавились южные склоны, чуть позже и другая местность приобрела первозданный вид.

Такое природное непостоянство сыграло злую шутку с многочисленным в тот год заячьим племенем. Почти все длинноухие как-то дружно перелиняли, сменив заношенное летнее серое пальтишко на нарядный белый полушубок.

Доставалось им в тот год от охотников до вкусного мяса. Ляжет косой на днёвку, думает спрятался, а на тёмном борту (отвесный край выработки) его видно за полкилометра невооружённым глазом…

Под тихо урчащей «Ямахой» мы неспешно двигались на ПВХ-шке в сторону противоположного берега проверять сеть. Берег этот в отличии от нашего, пологого, являл собой довольно крутой склон. Как это часто и бывает в речных долинах — «Слева берег стелется, справа поднимается…». Ну или наоборот.

Вдруг Вову как током ударило, привстав он протянул руку вперёд:

 — Заяц!

 — Да ну на! — я слегка усомнился в его дальнозоркости, до берега было метров триста.

И все же какое-то белое пятнышко он там разглядел. Едва лодка ткнулась в берег, Вова схватив ружье стал бодро карабкаться в гору, используя малохоженую тропинку.

Вскоре спускается назад, слегка смущенный.

 — И что? Неужто убежал?

 — Мешок белый там оказался — докладывает Зоркий Сокол.

 — Э-э-х! Я то думал у тебя теперь глаз-алмаз — такое происшествие меня слегка рассмешило.

Вскоре он все-таки реабилитировался в моих глазах. При очередной встрече протягивает мне пакет с зайцем, причём ободранным.

 — Держи?

 — Кто это? — ознакомившись с содержимым пакета, я притворно удивляюсь.

 — Заяц?! Может собачонка какая-то. Ты что, не видел как кроликов продают, заднюю лапку нужно было оставить!

Ещё через неделю вручает мне очередного зайчишку.

 — Э-э! Почему не ошкуренный? — деланно возмущаюсь я, принимая подарок.

 — Все как ты просил! Со всеми лапами, двумя ушами и хвостом! Чтоб не сомневался!

Вот и дёрнуло же меня в прошлый раз так его озадачить. Воистину — язык мой враг!