На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Охота и рыбалка

25 419 подписчиков

Свежие комментарии

  • Виктор Симанович
    это не из разряда доступной для обычного рыболоваРейтинг самых вку...
  • Яков
    О самой охоте ничего своего, только слова переставляете местами, делая текст ещё хуже. А "Королевский выстрел", чтоб ...Вальдшнеп на мушк...
  • Астон Мартин
    интересноВинтовка Bergara ...

Первый раз на новом месте

утку добыть

Снова у меня на плечах рюкзак, который, по моим прикидкам (точнее даже надеждам), должен был плыть на лодке вместе со мной. Правда, он стал немного легче за счет болотных сапог, но, как мне кажется, не сильно от этот похудел.

Начало, читайте   здесь

Занято?

До «угла» леса недалеко — меньше километра. Еще издали замечаю, что там стоят в затишке несколько автомобилей и горит большой костер. Навстречу идущим впереди меня двум охотникам ходят человека три. «Похоже, что место занято… — понимаю я. — Ну что ж, хотя бы подойдем послушать, что говорят. Вариантов-то все равно никаких».

Возле машин с громкими криками разгуливают подсадные утки. Они привязаны за лапки длинными шнурками к колышкам, у которых стоят домики, сделанные из крышек старых швейных машин и фанерных ящиков. Пернатые очень рады такому выезду на природу, активно общаются, щиплют травку.

Охотники сошлись в кучу и принялись оживленно жестикулировать, что-то обсуждая.

— Здорово, мужики. Чего крыльями размахались? — приветствую их, подходя.

— Да вот просят не мешать, — отвечает один из тех охотников, что шли впереди меня.

— Нет, ну, мужики, мы понимаем, что встанете вы с двух сторон. Нам тогда можно будет уже и не мечтать о том, чтобы утку добыть или хотя бы ее увидеть, — объясняют «местные». — А у нас столько сил ушло и на подсадных, и на сборы. Сами-то поймите, чисто по-человечески. Уж будьте людьми, дайте поохотиться!

— А что тут за вами?

— Ну прямо за кустами озеро. Там у нас уже чучела раскинуты, лодки, скрадки готовы.

— Озеро все прошли?

— Да оно небольшое, а мы и так всемером. А подход только отсюда. Здесь лишь одна компания может охотиться.

— А по сторонам?

— Ну справа — лес, за ним где-то еще озерцо. А слева — болото, там есть открытые лужицы, но подходы к ним тяжелые. Только днем пробраться можно, и то вряд ли.

— А сами где будете?

— Ну так на озере, больше нигде.

— Влево не пойдете?

— Нет.

— Слышь, мужики, — вступает в разговор еще один, подошедший от костра парень, — я сам родом отсюда и вот что скажу. Там вон за полянами и околками, за изгибом леса есть озеро среди камыша. У него и берега не сильно заросшие, и глубина небольшая. Можно утку добыть, если в болотниках в воду войти. Я вам сейчас нарисую. А если что, так на дерево залезьте, озеро из леса видно.

В указанном направлении

Мы получаем схематичный маршрут и шагаем к водоему уже втроем. Мои попутчики обременены, кроме рюкзаков, еще и большой сумкой, которую несут за ручки вдвоем. Скорости мужикам это не добавляет. Плестись с ними рядом мне не позволяет своя ноша. Хочется нести ее быстро и время от времени пристраивать на валежину, чтобы передохнуть. Вскоре между нами образовался разрыв…

Едва заметная дорога больше походила на случайно протоптанные коровами тропы, то сближающиеся, то расходящиеся. Кроме того, по этому переплетению в произвольных направлениях проехали трактора для сбора скошенного сена. Назвать такую паутину дорогой было трудно. Я сохранял курс, указанный парнем, видя, что бессмысленно выбирать наугад какую-либо тропу и придерживаться ее.

Мои попутчики пересеклись с пожилым щупленьким мужичком в очках, на плече у которого висело собранное ружье, перепоясан он был патронташем. Незнакомец создавал впечатление местного жителя, многое повидавшего в жизни. Он казался слегка навеселе: почему-то вдруг шлепнулся в траву и поднялся не без посторонней помощи.

После переговоров с ним мои попутчики стали мне кричать, махая рукой вправо, куда тоже вели тропы. Там также виднелся лес, правда, гораздо дальше. «Ну, нам спорить бессмысленно, мы и так двигаемся в неизвестность по воле случая», — подумал я и зашагал в ту сторону.

Путь к лесу пролегал через поросший камышом луг по протоптанной коровами тропе, залитой сейчас до самых краев дождевой водой с густой грязью на дне. В такой ситуации некогда было глазеть по сторонам. Приходилось смотреть только под ноги, сосредоточившись на том, чтобы не плюхнуться в это месиво, да еще рюкзак на спине очень усложнял задачу.

Выйдя к березовой роще и повернув налево, мы почувствовали сильное облегчение. Травостой был редкий, валежника почти не встречалось. Шагалось широко и свободно. Шли мы по опушке леса, как предписывала схема, и замечали, что идем-то вдоль того же камыша, только с другой стороны. Лезть через заросли и искать озеро было бессмысленно: там его нет. Ну что же, доберемся до дальнего изгиба леса…

В ритме ускоренного марша прошли прямой участок березовой опушки. Роща стала прореживаться полянками, и теперь уже довольно трудно оказалось решить, где пресловутый изгиб леса — в этом околке или в следующем. Выбрались на ту тропу, по которой я топал первоначально и с которой меня сманили попутчики. Договорились, что отсчет начнем с нее.

Снова идем по опушке, смыкающейся с камышом. Только теперь не видно ни его конца, ни его края. Только кое-где посредине этих зарослей встречаются чахлые кусты и березы, кора которых на пару метров от земли покрыта густым, не смытым до сих пор налетом сажи — последствие прошедшего здесь весной пала.

В очередной раз оглянувшись на попутчиков, замечаю, что догоняет меня только один — тот, что помоложе. Он двигается быстро, поскольку идет без ноши.

— Ты чего? — спрашиваю его.

— Лучше потом принесем вещи прямо на место, а то уж сил нет. Как ты свой рюкзак до сих пор тащишь?!

— А мне не с кем оставить. Да и не привык возвращаться. А ты потом найдешь?

— А как промахнуться? Справа камыш, слева березы.

— Ну, тогда пошли порасторопней.

Посреди зеленого «моря»

Теперь, когда уже не нужно дожидаться догоняющих попутчиков, вхожу в собственный ритм, выработанный на долгих таежных тропах. Ноги действуют, как пружины и одновременно как маятники. Вот только рюкзака такого тяжелого с собой никогда не было.

Пересекаем болотце, широким клином врезающееся в березняк. А может, это и есть искомый изгиб и недалеко такое долгожданное озеро? Пройдя через болото, пробуем осмотреться, но камыш намного выше нас.

— Белку надо бы! – говорю я, останавливаясь и переводя дух.

— Сейчас попробую, – мой спутник начинает карабкаться на березу, но гнилые нижние сучки не выдерживают, ноги и руки скользят по мокрой коре.

— Вон, смотри, валежина. По ней на пень можно забраться.

Парень залезает на дерево и через некоторое время докладывает:

— Нет, не видать ничего… Только камыш и кусты…

— А подальше пройти?

— Есть там что-то зеленое, и лес вроде вправо отступает.

— Пойдем?

— Мне-то что, налегке иду.

— А я уж притерпелся.

Снова в быстром темпе вышагиваем по опушке… Вдруг резкая боль обжигает правую ступню, и я, вскрикнув, заваливаюсь на бок.

— Ты чего? — бросается ко мне спутник.

— В нору ногой попал.

— Не сломал?

— Сейчас узнаем.

Тихонько поднимаюсь вместе с рюкзаком. Наступать вроде можно. Делаю несколько осторожных шагов. Слушается нормально. Боль не сильная, немного нудная.

— Да вроде ничего. Пошли.

— Куда?

— Вперед!

Я сначала слегка прихрамываю, потом, свыкнувшись с утихающей болью, восстанавливаю свой ритм. Ускоренным темпом мы двигаемся все дальше в глубь перемежающихся березовых колков и камышовых зарослей…

— Подожди, давай передохнем, — останавливает меня попутчик через некоторое время. — Взмок уже…

— Жди здесь, рюкзак тебе оставлю, а сам вперед сбегаю, гляну, — говорю я. — А то уже решать пора, стемнеет скоро. Если не найду ничего, будем назад двигаться…

— Ладно.

Утомительная разведка

Сбросив рюкзак, почти взлетаю: так привык к тяжести. Быстро прохожу еще с полкилометра, нахожу завал из сваленных ветром осин и забираюсь на него. Впереди и слева только чахлые кусты среди моря камыша и березовые колки у горизонта. По компасу отмечаю путь и ныряю в заросли с головой.

Под ногами настил из прошлогоднего, сваленного снегом и зимними ветрами камыша, «расчесанный» в сторону болота. Сквозь этот слой пробилась и выросла сплошная зеленая стена. Она закрывает от меня не только березняк, но и вообще все. Виден только кусок серого, как затасканная половая тряпка, неба размером с подушку.

Кое-где в этих «джунглях» попадаются пробитые зверями тропы, частые лежки. Для лося они мелковаты, а вот кабаньих мне еще не приходилось встречать.

Так, выдерживая направление по компасу, выхожу к густым зарослям чахлых берез и мелкого тальника. После многократных неудачных попыток все-таки умудряюсь взобраться чуть выше камыша, оглядываюсь и… вижу только бескрайнее зеленое море…

«Все! — решаю я. — Была надежда, что за этими зарослями может оказаться долгожданное озеро. Увы, его там нет… Надо возвращаться».

По компасу беру направление к березняку и обнаруживаю сюрприз: настил прошлогоднего камыша мешает шагать в эту сторону. Он встает дыбом, упираясь сначала мне в сапоги, а затем и в живот. Идти можно или змейкой, или высоко поднимая ноги при каждом шаге. Такое движение очень утомительно.

К березняку выползаю полностью обессиленный, ноги дрожат, дыхание прерывистое, в голове шумит, виски сдавливает. Падаю на траву и некоторое время перевожу дух. «Не, однако, хватит. Так и сдохнуть можно», — медленно ворочаются в голове мысли. Неторопливо возвращаюсь к оставленным рюкзаку и попутчику.

— Ну и что там? — спрашивает меня парень.

— То же самое, без изменений и без края.

— Возвращаемся?

— Придется.

Взваливаю на плечи рюкзак, и мы скорым шагом, выбирая удобные и прямые тропинки, двигаемся обратно по опушке леса.

— Ну и куда дальше?

— Да встану у кустов на краю болота, а утром разберемся. Если утка полетит, то везде будет… А сейчас темнеет уже. Надо еще и место подыскать, и костер развести. Ночь-то холодная ожидается, может, и дождь пойдет.

На развилке расходимся: ему возвращаться за рюкзаком и напарником, я же напрямую потопаю в сторону деревни. Там, обогнув колок, выйду обратно к тому самому болоту, с которого и начинался наш путь…

Место для ночлега

Выбравшись в поле, понимаю, что погода изменилась и не в лучшую сторону. Подул резкий, тягучий низовой ветер, унесший последние клочки тепла, которые еще держались в лесу. Наши блуждания в поисках озера обернулись лишь потерей времени. Теперь я, мокрый от пота, хоть выжимай, нахожусь среди чистого поля в километре от точки возможного ночлега.

В надвигающихся сумерках достигаю края березового колка, который выглядит сплошным массивом. Огибая его, вижу автомобиль, стоящую рядом палатку, небольшой костер. От огня поднимается человек, преграждает мне путь. Мы здороваемся без особой теплоты.

— Куда отправился на ночь глядя? — спрашивает мужик.

— Место ищу… свободное.

— С этим проблема.

— Уже понял.

— Мы тут озерцо в колке заняли. И на болоте в луже чучела уже раскинули.

— Где это?

— А вот где колок кончается, там налево.

— А если прямо пойти?

— Там кусты да кочки, и, по-моему, там никого нет.

— Ну, раз другого не предвидится, придется мне занять это место…

Беру ориентир на интересный куст, своей формой напоминающий шар. Он виднеется посредине широкого разрыва в зарослях. Пересекаю поле и останавливаюсь у кромки камыша. Мне еще метров 50 до кустов, которые оказались в самых «джунглях».

Сняв все лишнее, пробую найти сушняк для костра. От этой затеи быстро приходится отказаться. В сумерках камыши со своими кочками и глубокими водяными канавами становятся непреодолимой преградой.

«Так, о разведении огня можно забыть… — мысленно подвожу я итоги. — Что ж, тогда надо хотя бы поужинать, пока хоть что-то видно! А потом попробую хоть как-то утеплиться!». Шмат сала и консервированная каша с говядиной неплохо насыщают, но не согревают. А проблема переохлаждения выходит на первое место.

Сняв болотные сапоги и дождевик, понимаю, что я насквозь промок от пота. От первого же порыва пронизывающего ветра сразу мерзну. Перемена шерстяных носков и свитера практически ничего не дает. Днем меня согревало движение. Ну что же, снова вернемся к этому методу. Выхожу на сухой пригорок, начинаю разминаться.

В это время вижу очень интересную картину. Над самым горизонтом сплошная темно-серая пелена, закрывающая небо, светлеет узкой полоской. В эту щелочку протискивается тускло-оранжевое солнце, похожее на головешку от костра, покрытую налетом пепла. Оно совсем не греет и не посылает никакого света. Просто слегка отличается от небосклона цветом, а не яркостью.

Сначала в щель протискивается оранжевое «брюшко», затем середина, которая, как кажется, застревает на какое-то время. Затем солнце, словно собравшись с силами, решает двигаться дальше. «Спинка» его скрывает очень быстро, даже не позволив полюбоваться этим зрелищем: просто ныряет — и все…

Несколько минут, в течение которых длилось действо, я стоял, как завороженный. Потом, поняв, что все-таки наступила ночь, начинаю думать, как дождаться утра. Согреться — дело нехитрое, сложнее сохранить тепло.

Первый вариант был самым простым — завалиться спать прямо так, подложив под голову рюкзак. От этой идеи я отказался минуты через две. Земля была сырой и холодной, дождевик и сапоги не обеспечивали необходимого уровня теплоизоляции.

Вторым стал вариант с подстилкой из камыша. Он оказался более «долгоживущим», его хватило минут на десять. Ветер медленно, но верно уничтожил мою «постель». Мне стало окончательно ясно, что если остаться в открытом поле на всю ночь без внешнего источника тепла или надежной защиты от холода, то риск подорвать здоровье будет слишком велик.

Нужно согреться

В половине километра от меня мерцает маленький огонек костра на стоянке, которую я проходил сравнительно недавно. Дальше и левее светятся окна деревенских домов. Что ж, пора двигаться. Тем более что собирать-то почти нечего. Рюкзак на спину — и вперед!

Идя к костру напрямую, попадаю в заросли, обходя которые, спотыкаюсь о березовые бревешки, лежащие на старом стане. Немного поплутав в темноте по кочкам и камышам, приближаюсь к «бивуаку». У слабенького костерка лежат три фигуры, лениво переговариваясь.

— Дозвольте, хозяева, к огоньку?

— Да, пожалуйста, — люди двигаются, освобождая мне место на дождевике у костра. — Вот только он у нас неважный. Хворост почти спалили, а сухостой то сырой, то гнилой.

— Я сейчас.

Оставляю рюкзак у палатки, отправляюсь в обратный путь — за бревнышками. В темноте сделать это почти невозможно. Найти в трехсотметровой зоне две слегка белеющие полосы нереально. Ну и ладно, есть другой способ — надежнее. Иду до края камышей, отыскиваю место, откуда отправился к костру, и повторяю свой маршрут.

Вот они, куда им деваться! Правда, тяжеловаты… На плечо-то одно положить совсем просто, а вот второе ну никак. Береста отсырела, скользкая. Придется тащить волоком. Беру оба под мышки — и вперед. Хорошо, что сапоги болотные. Споткнулся, упал на колено, поднялся, вздохнул и… снова поволок. Так, пыхтя и спотыкаясь, добираюсь до костра:

— Принимайте!

— Так береза же не горит почти. Только колотая она занимается хорошо… А так — обугливается и все.

— Ну, конечно! На ней бересты столько! Уложить надо с умом, – вступает в разговор пожилой сухонький охотник в очках. – Давай-ка бери с той стороны и под ветер их друг на друга укладывай.

— Как нодью?

— А ты откуда знаешь?

— Приходилось…

Укладываем бревнышки, и скоро ароматный запах горящей бересты заливает все вокруг. Поднимаются невысокие, тугие под напором ветра языки пламени. Они устойчиво грызут щель между бревнышками и под ними. Теперь от костра не только слабый свет, но и тепло.

Освобожденное мне место самое ближнее к огню. Расстегиваю дождевик, подставляя теплу мокрую грудь, заворачиваю сапоги, чтобы подсушить штанины. Теперь самое время познакомиться с хозяевами.

— Сергеем меня зовут, — говорю им.

— Я Валера, – в свою очередь представляется степенный мужчина и указывает на лежащего рядом молодого бородатого парня: — А вот Леха, сынуля мой. А вон Лаврентич. В машине Толян спит, большой человек, «две пивные бочки». Слышь, Лаврентич, ты бы «сандалии» подвялил, пока огонь хороший? А то береста сгорит, и будет одна коптилка…

Лаврентич снимает болотники и носки. Пошарив возле палатки, достает кусок алюминиевой проволоки, делает у костра вешалку. Отжав носки, пристраивает их у огня.

— И где только тебя угораздило на ночь глядя искупаться? — спрашивает его Валера. — Вроде вдоль камыша ходил, там и воды-то по колено… А пришел мокрый до нитки.

Лаврентич, молча насупившись, переворачивал на вешалке носки и протирал сапоги пучком травы. Присмотревшись, я его узнал.

— Это ты нас на поле завернул, по кругу запустил? Мы верст восемь порожняком отмахали. Видел, как ты шлепнулся и тебя еще мужики поднимали… Так там ведь сухо было.

— А я что, один раз падал что ли? А когда лежишь, любая лужа глубока… И вообще отстаньте. Ну что такого случилось? Хотел бы я, чтоб никто из вас не искупался за открытие. Чай ставьте, пока костер горит. Околеешь с вами, все бы вам зубоскалить!

— Ну так прими для согреву.

— Да я уже… Вот и мерзну теперь.

— Нет, ну правда, Лаврентич?

— Запивать-то нечем, воду последнюю в чай вылили…

— Мужики, у меня есть, — говорю я. — Вода городская во фляжке, из-под крана.

— Нет, ну ты видал? Человек пропадает, а он молчит. Лаврентич, доставай фляжку.

— Да ну вас!.. Так согреюсь…

— Серега, давай налью? Ты ведь промок весь? Пар вон идет… Сразу согреешься…

— Нет, мужики, спасибо, но на охоте не привык!

— А чай будешь?

— Да!

— Лаврентич, наливай.

Тот тщательно отцеживает из котелка последний чай, которого набирается как раз кружка. Пошарив под пологом палатки, достает нарезанный хлеб и сало, банку с сахаром и мешочек с конфетами.

— Давай налегай! Мы-то уже подкрепились…

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

Сергей Ковалев, г. Новосибирск

Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх