вить окуня на балансиры и блесны. Однако наш местный полосатый не всегда дает такую возможность, удивляя и даже огорчая своими пищевыми пристрастиями.
Думаю, многие рыболовы согласятся со мной, что ощущения от ловли окуня на искусственные приманки, имитирующие малька, гораздо более яркие, чем при ловле на мормышку с мотылем. Даже среднего размера окунь уверенно бьет блесну или балансир, повисая на приманке неожиданной тяжестью. Удар этот отдается в руку, и все тело будто пронзает электрический разряд! А мормышку окунь того же самого размера берет очень деликатно, даже нежно, осторожно щиплет рубиновых личинок краешком губ, плавно прижимая или приподнимая чуткий лавсановый кивок. Конечно, ощущения от ловли совсем не те, и десять поклевок на мормышку я бы менял на одну полноценную поклевку, но на блесну. Жаль, что окунь не предоставляет такой возможности…
Ситуация складывается такая, что в наших пойменных озерах и даже в затонах Волги окунь зимой предпочитает клевать на мормышку с мотылем, при этом упорно игнорирует искусственные приманки под малька. Такое пищевое поведение зимнего окуня мы наблюдаем уже не первый год, и состоявшиеся недавно рыбалки в очередной раз подтвердили такую удручающую картину.
На волжский затон мы пришли с наполеоновскими планами половить крупного окуня на балансиры и «ваучеры». То, что окунь в месте ловли есть, и не абы какой, а именно крупный, мы знали наверняка, т.к. все лето и осень наблюдали в затоне активно жирующего полосатого, причем стаи были довольно большие. Нащупали свал с травянистой отмели на яму, и стали облавливать его, но за несколько часов рыбалки не увидели даже поклевки. Лишь после обеда, около часа дня, на верхней границе свала объявился полосатый разбойник, но мы успели выловить только несколько мерных рыб, а потом клев затих. «Выход» окуня длился около получаса, не больше.
После этого Настя снова отправилась в свободный поиск, и с некоторых лунок ей удавалось снимать окуньков, которые зарились на балансир, однако уговаривать полосатиков на поклевку супруге приходилось с большим трудом. Я же в это время устроился на одной из лунок, отдарившихся окунями, решив проверить ее мормышкой с мотылем.
Маленькая дробинка на леске 0,08 мм на пятиметровую глубину опускалась очень долго, проводка получалась плавной и деликатной. Но уже на пятой проводке кивок несмело поднялся, и я стал вытаскивать рыбу, которая почти не сопротивлялась, а лишь давила своей тяжестью. Уловом оказался окунь граммов на 200, а мелкая мормышка засела в кончике его губы.
В оставшееся до заката время я поймал около десятка окуней, каждый из которых весил около двухсот граммов. Для сравнения: окуни, попавшиеся в это же время Насте на балансир, были на порядок меньше. Интересно, что самый крупный окунь этой рыбалки, весивший 280 граммов, тоже клюнул на «дробинку» с мотылем. Вот только весь «мормышечный» окунь был какой-то вялый, будто сонный: клевал невнятно, да и при вываживании почти не сопротивлялся. Хотя при таком размере полосатый должен легко расправляться с «паутинкой» 0,08 мм, у меня не случилось ни одного обрыва.
Долго я размышлял над таким поведением окуня, а улов тем временем ждал своего часа в морозилке. Только через неделю мы решили закоптить пойманных окуней, и, как ни странно, именно копченая рыба дала мне подсказку. Оказалось, что желудки окуней (при копчении рыбу мы не потрошим) были битком набиты мелкой рыбешкой. То есть окуни были достаточно сыты для того, чтобы отказываться от соблазнительно скачущих перед носом балансиров и блесен, но при этом не прочь были закусить мелкой мормышкой с кисточкой аппетитного мотыля.
Это как после сытного обеда, когда вроде бы ничего не хочешь после первого и второго блюда, все же не можешь отказать себе в удовольствии скушать на десерт маленькую конфетку. Вот той самой маленькой конфеткой и оказалась для окуня мормышка с мотылем!
И все же был в той рыбалке момент, когда окунь явно интересовался мальком и имитирующими его искусственными приманками. Длилась эта вспышка лишь около получаса. В это время весь окунь клевал на верхней границе свала, из чего я делаю вывод, что полосатый совершил массовый и спланированный набег на мелкую кормовую рыбешку, которая паслась на мели, рядом с остатками травы. Быстро набив брюхо едой, окунь снова перешел в сытое и довольное апатичное состояние, интересуясь лишь назойливо скачущей перед носом мормышкой, да и то нехотя.
Вот почему так редко срабатывают по нашему местному окуню искусственные приманки. Дело в том, что кормовой рыбешки как в затоне, так и в пойменных озерах очень много, и большую часть светового дня окунь просто сыт до отвала. Обменные процессы и переваривание пищи в холодной воде идут гораздо медленнее, чем летом, поэтому новые набеги на малька окунь совершает крайне редко: всего лишь один-два раза за рыбалку (хотя летом такие коллективные окуневые «атаки» могут наблюдаться весь день с небольшими промежутками). И не факт, что рыболов, охотящийся на окуня с блесной и балансиром, окажется в нужное время в нужном месте, и сумеет застать всплеск окуневой активности.
Но в то время, как искусственные приманки остаются не у дел, сытого и ленивого окуня все же можно соблазнить мормышкой с мотылем, хотя и нелегко это бывает. К примеру, на той рыбалке, которую я описал выше, паузы между окуневыми поклевками достигали 10-15 минут, и требовалось большое терпение, чтобы их дождаться, хотя окунь все это время был прямо под лункой – в этом я больше чем уверен.
Несколько дней назад, кстати, я снова был на затоне, облавливал тот самый свал балансирами, но выловить сумел лишь одного среднего окуня. Мотыля на ту рыбалку я не брал специально, хотя думается, что с ним улов мог быть гораздо солиднее.
На пойменных озерах картина наблюдается еще более удручающая, чем на волжском затоне. Дело в том, что кормовой рыбы в озерах больше, а окунь почему-то по размеру мельче. И нередко случается, что и белая рыба, и окуни ловятся на мормышку с мотылем из одной лунки и вперемежку. И я могу понять, если это рыбы хотя бы одного размера. А ведь бывает наоборот.
Именно такую картину, от которой пошатнулось мое рыболовное мировосприятие, наблюдал на рыбалке, состоявшейся в начале января на небольшом пойменном озере. В одной из лунок я выловил двух окуней с ладонь (приличный размер для озера), а следом в той же самой лунке и на ту же самую мормышку с мотылем мне попалось несколько прозрачных густерок-«лаврушек» с мизинец. После этого, даже не поправляя на крючке обтрепанного мотыля, я снова выловил мерного окуня.
То есть на одном и том же месте ловли спокойно уживались непримиримый и жадный хищник окунь и его потенциальная жертва и пища – молодь густеры. И не просто уживались, а питались вместе, разделяя по-братски и стол, и дом, да к тому же конкурируя за мотыля на крючке моей мормышки. И, судя по всему, в этой конкурентной борьбе флегматичный и неповоротливый зимний окунь выигрывал далеко не всегда, потому что мелкие проворные густерки на крючке оказывались гораздо чаще.
Вот этого мой рыбацкий мозг совсем отказывался понимать! Не хотелось верить, что окунь совсем растерял свои хищнические навыки и задор. Что там дружелюбные отношения тигра Амура с козлом Тимуром в Приморском сафари-парке, за которыми увлеченно наблюдает вся страна, если в рыбьем царстве происходит история хуже и непонятнее!..
В общем, нам остается ловить флегматичного зимнего окуня на мормышки, искренне надеясь, что так будет не всегда. И когда-нибудь полосатый гурман снова вспомнит о том, что он все-таки хищник, и порадует злыми и азартными поклевками на блесну и балансир!
Свежие комментарии