Ф. Нестеров
Альманах “Рыболов-спортсмен” № 17 за 1962 год
Последние три летних сезона мне довелось жить в районе города Каширы на берегу быстрой и многоводной русской реки Оки. Считая рыбалку лучшим отдыхом, я большую часть свободного времени проводил на берегу этой реки. На Оке я рыбачил весной, летом и осенью, имел успехи и неудачи и, разумеется, приобрел некоторый опыт. Им я и хотел бы поделиться с рыболовами.
На Оку я попал впервые в середине мая 1957 года, когда спад весеннего паводка еще не закончился, но вода в реке была уже достаточно прозрачной. Моя любимая снасть – донная удочка.
Знакомясь с рекой и ее берегами у Каширы, а также выше и ниже ее километров на десять-пятнадцать, я установил, что местные рыболовы ловят рыбу в основном поплавочной удочкой с лодки или стоя по пояс в воде. Насадкой служит майский жук, стрекоза, кузнечик, а чаще всего – личинка поденки, которую они добывают тут же, у себя под ногами, в верхнем слое донного грунта.
На поплавочную удочку с насадкой насекомых ловятся многие рыбы: голавль, язь, густера и др. Однако хороший улов имели весьма немногие, и довольно редко. Это обстоятельство и склонило меня попытать счастье на донках.
Пройдя берегом вверх по течению километра четыре, я обнаружил три-четыре участка, которые мне показались более или менее подходящими для ловли на донки. На следующий день рано утром я отправился на ближайший из облюбованных накануне участков. Во-первых, мне пришлось заменить все грузила на донках на более тяжелые – по 50–75 граммов. Только с такими грузилами донки не сносило, но и то при непременном условии, чтобы их длина не превышала 10–12 м. В первый свой выход я поймал на червей несколько лещей и густерок, а на кашу – одного голавля. В дальнейшем я снабдил донки 100граммовыми грузилами, что дало возможность закидывать донки на максимальное расстояние. Из сказанного видно, что первой, и притом весьма существенной, особенностью Оки оказалось быстрое течение, совершенно не характерное для равнинной реки.
Второй важной особенностью ее является неоднократное и значительное изменение уровня воды в дождливое лето. Так, например, в 1958 году было несколько паводков, продолжительностью каждый около недели, причем уровень поднимался на метр и более. В период этих паводков ловля донками была безрезультатна.
И, наконец, третьей особенностью Оки является обилие в ней естественной пищи для рыбы в виде всевозможных животных и растительных организмов. А поскольку на Оке, как, видимо, и в других водоемах центрального района Европейской части Союза, рыбы сравнительно немного, то последняя вполне обеспечена пищей, имеющейся в самом водоеме. Это подтверждается также и тем, что рыба в Оке всегда весьма жирна. Самые хорошие уловы я имел в посленерестовый период и осенью, начиная со второй половины августа.
Я ловил донками, половина из которых была оснащена лесками толщиной 0,2–0,3 мм; не менее четверти всех моих донок были оснащены лесами 0,4 мм и остальные – 0,5–0,6 мм. Длина каждой донки 25–30 м. Грузила сначала были у половины донок скользящими, остальные – неподвижными. Впоследствии я стал пользоваться исключительно скользящими грузилами.
На каждом новом месте я начинал ловлю на четыре-шесть донок. Закидывал их на различную длину в пределах от 6 до 30 м с разницей между соседними 3–5 м и в удалении одна от другой на 5–15 м. Чередовал тонкие лески с толстыми, причем последние закидывал дальше, а первые – ближе. На каждой леске имел крючки разные по номеру и длине цевья. Преимущественно я пользовался крючками № 5 и 6.
Основной насадкой служили навозные черви или выползки, затем – каша, хлеб. На крючки с коротким цевьем я насаживал хлеб и кашу, а на крючки с более длинным цевьем – червя или мочку червей.
Установив по первым поклевкам, где и на что клюет, я немедля ориентировал свои снасти соответственно тем лескам, на которых были поклевки. Таким образом, я маневрировал числом и длиной донок, насадками и местом ловли. Я получал результаты ловли, вполне меня удовлетворяющие. Какую же рыбу мне удалось поймать, и вообще каковы были мои уловы?
Ловил я в разных местах и в разное время, поэтому и рыба попадалась разная. Так, например, в 1957 году в одном месте на правом берегу реки, около Каширы, я ловил голавлей, щук, подустов, крупных окуней и даже налимов (днем) – все на червей. Нередко вытаскивал сразу по две хороших рыбы на одну донку (имеющую два поводка). На втором месте ловил на червей и кашу лещей, густеру, плотву, реже – окуней, голавлей. В обоих этих местах я ловил на донки длиною от 10 до 15 м, течение быстрое, глубина около 3 м. На третьем месте удавалось ловить хорошую рыбу только на длинные лески – 25–30 м. Здесь ловились (только на червей) судаки, крупные язи, крупные окуни и реже – небольшие лещи. Течение здесь, на 20метровой полосе от берега, медленное, глубина не более 1,25 м, дно илистое, а дальше – обрыв и за ним глубина более 3 м, дно – каменисто-галечное, течение быстрое.
В 1958 году я рыбачил на левом берегу, 8–10 км выше Каширы. Рыбы ловил примерно столько же, но рыба попадалась несколько иная, чем на правом берегу у Каширы. Здесь больше ловилось голавлей, плотвы, лещей, окуней, но зато совсем не было язей и очень редко попадались судаки, подусты и щуки. В этом районе река очень захламлена, дно каменистое, а местами (против поймы) песчаное. Течение на каменистом дне менее быстрое, чем на песчаном.
В 1959 году я рыбачил также на левом берегу, но уже 12–15 км ниже Каширы. Здесь удач у меня было гораздо больше, но это я отношу главным образом на счет усовершенствования своих снастей и применения некоторых новых (для меня) насадок.
Свои донки я оснастил простейшими катушками собственного изготовления, что позволило увеличить дальность заброса и уменьшить толщину лесок. Всю более или менее крупную рыбу я поймал в основном на тонкие (0,2–0,3 мм) лески длиною 30–40 м.
В прошлом году, кроме обычных насадок (черви, хлеб), я широко использовал речных ракушек, которых в этом районе Оки имеется великое множество. На ракушки я поймал много хорошей рыбы: лещей, крупной плотвы, голавлей, окуней и даже щуку. Однако должен сказать, что из пяти и даже десяти хороших поклевок засекалась мною только одна рыба. Дело в том, что у меня не было, и я не мог достать подходящих крючков для ракушек. Ракушка очень плохо держится на обычном крючке и при первой же поклевке стаскивается рыбой легко и без остатка. Приходилось очень много времени и усилий тратить на то, чтобы как можно прочнее закрепить ракушку на крючке, и все-таки должного эффекта я добиться не мог.
В целом же удач у меня было меньше, чем неудач. Особенно плохо обстояло дело в середине лета, в июле, когда поклевки были весьма редкими, случайными. Вначале я полагал, что так плохо обстоит дело только у меня: я ловлю на донки с насадкой червей и хлеба, а рыба гуляет по поверхности и охотится на насекомых. Было и другое объяснение неудач. Многие любители (и я в их числе) полагали, что поклевок нет только потому, что в данном месте реки и в данное время нет рыбы, что ее надо искать где-то в другом месте. Однако и эта гипотеза не подтверждалась: обходили десятки других мест, а рыбу все-таки не находили. После этого ничего другого не остается, как только признать за истину мнение, что в любительской рыбалке существует так называемый “глухой”, или “мертвый”, период, когда рыба не берет ни на какую насадку. Надо сказать, что это положение довольно убедительно подтверждается и в закрытых водоемах – озерах, из коих рыба не только никуда не уходит, но ей и переместиться-то особенно некуда, а между тем поклевок также не бывает, как и в открытых водоемах. Однако попытаться объяснить что-либо – это еще не значит удовлетвориться результатом. Этот “мертвый” период слишком продолжителен и приходится он на хорошее время года, поэтому вряд ли найдутся рыболовы, которые не сожалели бы о потере этого времени. Именно это обстоятельство и вынуждает меня поставить вопрос: нет ли каких-либо способов и средств, чтобы ликвидировать или хотя бы сократить этот “мертвый” период?
Альманах “Рыболов-спортсмен” № 17 за 1962 год
Последние три летних сезона мне довелось жить в районе города Каширы на берегу быстрой
На Оку я попал впервые в середине мая 1957 года, когда спад весеннего паводка еще не закончился, но вода в реке была уже достаточно прозрачной. Моя любимая снасть – донная удочка.
Знакомясь с рекой и ее берегами у Каширы, а также выше и ниже ее километров на десять-пятнадцать, я установил, что местные рыболовы ловят рыбу в основном поплавочной удочкой с лодки или стоя по пояс в воде. Насадкой служит майский жук, стрекоза, кузнечик, а чаще всего – личинка поденки, которую они добывают тут же, у себя под ногами, в верхнем слое донного грунта.
На поплавочную удочку с насадкой насекомых ловятся многие рыбы: голавль, язь, густера и др. Однако хороший улов имели весьма немногие, и довольно редко. Это обстоятельство и склонило меня попытать счастье на донках.
Пройдя берегом вверх по течению километра четыре, я обнаружил три-четыре участка, которые мне показались более или менее подходящими для ловли на донки. На следующий день рано утром я отправился на ближайший из облюбованных накануне участков. Во-первых, мне пришлось заменить все грузила на донках на более тяжелые – по 50–75 граммов. Только с такими грузилами донки не сносило, но и то при непременном условии, чтобы их длина не превышала 10–12 м. В первый свой выход я поймал на червей несколько лещей и густерок, а на кашу – одного голавля. В дальнейшем я снабдил донки 100граммовыми грузилами, что дало возможность закидывать донки на максимальное расстояние. Из сказанного видно, что первой, и притом весьма существенной, особенностью Оки оказалось быстрое течение, совершенно не характерное для равнинной реки.
Второй важной особенностью ее является неоднократное и значительное изменение уровня воды в дождливое лето. Так, например, в 1958 году было несколько паводков, продолжительностью каждый около недели, причем уровень поднимался на метр и более. В период этих паводков ловля донками была безрезультатна.
И, наконец, третьей особенностью Оки является обилие в ней естественной пищи для рыбы в виде всевозможных животных и растительных организмов. А поскольку на Оке, как, видимо, и в других водоемах центрального района Европейской части Союза, рыбы сравнительно немного, то последняя вполне обеспечена пищей, имеющейся в самом водоеме. Это подтверждается также и тем, что рыба в Оке всегда весьма жирна. Самые хорошие уловы я имел в посленерестовый период и осенью, начиная со второй половины августа.
Я ловил донками, половина из которых была оснащена лесками толщиной 0,2–0,3 мм; не менее четверти всех моих донок были оснащены лесами 0,4 мм и остальные – 0,5–0,6 мм. Длина каждой донки 25–30 м. Грузила сначала были у половины донок скользящими, остальные – неподвижными. Впоследствии я стал пользоваться исключительно скользящими грузилами.
На каждом новом месте я начинал ловлю на четыре-шесть донок. Закидывал их на различную длину в пределах от 6 до 30 м с разницей между соседними 3–5 м и в удалении одна от другой на 5–15 м. Чередовал тонкие лески с толстыми, причем последние закидывал дальше, а первые – ближе. На каждой леске имел крючки разные по номеру и длине цевья. Преимущественно я пользовался крючками № 5 и 6.
Основной насадкой служили навозные черви или выползки, затем – каша, хлеб. На крючки с коротким цевьем я насаживал хлеб и кашу, а на крючки с более длинным цевьем – червя или мочку червей.
Установив по первым поклевкам, где и на что клюет, я немедля ориентировал свои снасти соответственно тем лескам, на которых были поклевки. Таким образом, я маневрировал числом и длиной донок, насадками и местом ловли. Я получал результаты ловли, вполне меня удовлетворяющие. Какую же рыбу мне удалось поймать, и вообще каковы были мои уловы?
Ловил я в разных местах и в разное время, поэтому и рыба попадалась разная. Так, например, в 1957 году в одном месте на правом берегу реки, около Каширы, я ловил голавлей, щук, подустов, крупных окуней и даже налимов (днем) – все на червей. Нередко вытаскивал сразу по две хороших рыбы на одну донку (имеющую два поводка). На втором месте ловил на червей и кашу лещей, густеру, плотву, реже – окуней, голавлей. В обоих этих местах я ловил на донки длиною от 10 до 15 м, течение быстрое, глубина около 3 м. На третьем месте удавалось ловить хорошую рыбу только на длинные лески – 25–30 м. Здесь ловились (только на червей) судаки, крупные язи, крупные окуни и реже – небольшие лещи. Течение здесь, на 20метровой полосе от берега, медленное, глубина не более 1,25 м, дно илистое, а дальше – обрыв и за ним глубина более 3 м, дно – каменисто-галечное, течение быстрое.
В 1958 году я рыбачил на левом берегу, 8–10 км выше Каширы. Рыбы ловил примерно столько же, но рыба попадалась несколько иная, чем на правом берегу у Каширы. Здесь больше ловилось голавлей, плотвы, лещей, окуней, но зато совсем не было язей и очень редко попадались судаки, подусты и щуки. В этом районе река очень захламлена, дно каменистое, а местами (против поймы) песчаное. Течение на каменистом дне менее быстрое, чем на песчаном.
В 1959 году я рыбачил также на левом берегу, но уже 12–15 км ниже Каширы. Здесь удач у меня было гораздо больше, но это я отношу главным образом на счет усовершенствования своих снастей и применения некоторых новых (для меня) насадок.
Свои донки я оснастил простейшими катушками собственного изготовления, что позволило увеличить дальность заброса и уменьшить толщину лесок. Всю более или менее крупную рыбу я поймал в основном на тонкие (0,2–0,3 мм) лески длиною 30–40 м.
В прошлом году, кроме обычных насадок (черви, хлеб), я широко использовал речных ракушек, которых в этом районе Оки имеется великое множество. На ракушки я поймал много хорошей рыбы: лещей, крупной плотвы, голавлей, окуней и даже щуку. Однако должен сказать, что из пяти и даже десяти хороших поклевок засекалась мною только одна рыба. Дело в том, что у меня не было, и я не мог достать подходящих крючков для ракушек. Ракушка очень плохо держится на обычном крючке и при первой же поклевке стаскивается рыбой легко и без остатка. Приходилось очень много времени и усилий тратить на то, чтобы как можно прочнее закрепить ракушку на крючке, и все-таки должного эффекта я добиться не мог.
В целом же удач у меня было меньше, чем неудач. Особенно плохо обстояло дело в середине лета, в июле, когда поклевки были весьма редкими, случайными. Вначале я полагал, что так плохо обстоит дело только у меня: я ловлю на донки с насадкой червей и хлеба, а рыба гуляет по поверхности и охотится на насекомых. Было и другое объяснение неудач. Многие любители (и я в их числе) полагали, что поклевок нет только потому, что в данном месте реки и в данное время нет рыбы, что ее надо искать где-то в другом месте. Однако и эта гипотеза не подтверждалась: обходили десятки других мест, а рыбу все-таки не находили. После этого ничего другого не остается, как только признать за истину мнение, что в любительской рыбалке существует так называемый “глухой”, или “мертвый”, период, когда рыба не берет ни на какую насадку. Надо сказать, что это положение довольно убедительно подтверждается и в закрытых водоемах – озерах, из коих рыба не только никуда не уходит, но ей и переместиться-то особенно некуда, а между тем поклевок также не бывает, как и в открытых водоемах. Однако попытаться объяснить что-либо – это еще не значит удовлетвориться результатом. Этот “мертвый” период слишком продолжителен и приходится он на хорошее время года, поэтому вряд ли найдутся рыболовы, которые не сожалели бы о потере этого времени. Именно это обстоятельство и вынуждает меня поставить вопрос: нет ли каких-либо способов и средств, чтобы ликвидировать или хотя бы сократить этот “мертвый” период?
Свежие комментарии