О спорности правил испытаний гончих собак написано более чем много, и казалось, что спорам не будет конца.
Революционная ситуация зрела долго, но последовательно, и наконец, благодаря наиболее смелым и продвинутым членам комиссия по гончим РФОС разработала и приняла в законченном виде новые правила испытаний гончих. К сожалению, мы на местах были ознакомлены только с ксерокопиями нового документа уже после его принятия. Остается констатировать, что новые правила как бы приняты, но и старые не отменены, и организаторы любых полевых испытаний имеют право проводить свои испытания или состязания на выбор, то есть или по старым или по как бы принятым.
Фото: ebftour.ru
Досадно, но такие недоразумения нормативного характера свойственны для любой области в нашем государстве, касаются они хоть собаководства, хоть других более серьезных государственных проблем. Видимо, поэтому спорить нам придется еще не раз. Между тем время идет, и мы эксперты и активисты проводили, и будем проводить полевые испытания, а по каким правилам видимо придется решать на месте.
Между тем, мучаясь проблемой поддержания рабочего поголовья гончих, системой справедливых и строгих правил полевых испытаний, приходится с досадой отметить следующее. Как-то так сложилось с 30-х годов прошлого века, что разработчиками, законодателями правил полевых испытаний являются эксперты центра России – Москвы, Петербурга, а также Твери, Мордовии, которые при всей их непредвзятости ориентируются на работу гончей по беляку, так как он не только типичен, но и доминирует в перечисленных областях как объект основной охоты с гончей. Такие правила испытаний, безусловно, справедливые для проверки рабочих качеств собак по подвиду зайца – беляку, невозможно признать адекватными при экспертизе работы гончей по зайцу – русаку. Так, в нашей Саратовской области заяц — беляк остался в очень малом количестве – практически в одном районе и проведение по нему испытаний гончих неспособны выявить действительно рабочих, перспективных собак.
Основные охотничьи районы – лесостепные, заселенные русаком и особенно лисой. Охота в них достаточно сложна и своеобычна. Работа гончей собаки в условиях лесостепи по русаку и отчасти по лис «спотыкуча» и не ровна. Но что делать, если собака, испытуемая в реальных условиях будущих охот и будучи реально рабочей (по результату сезона, по верности отдачи голоса!) не выполняет по русаку предъявляемых «белячьих» правил. Заяц-русак во многом отличается от зайца-беляка, — главное отличаются условия, в которых они проживают.
…В прошлом году довелось охотиться со своими гончими в Пензенской области, Кузнецком районе. Основной объект охоты – беляк. Представьте высокоствольный сосновый массив с вкраплениями болотных местечек, заросших мелким кустарником. Молодая выжловка, которая еще на полпути к «трешке» показала прекрасный пристальный гон с голосом, которому я не мог не радоваться, но не мог справедливо расценить работу своей собаки в условиях «чупыжника местами переходящего в бочажник» родной Саратовской губернии. Конечно, шажком передвигаясь с просеки на просеку, пожилой эксперт спокойно и правильно оценит работу гончей собаки по беляку, местечково кружащему в диаметре 500–800 метров. Но он вынужден будет проводя испытания в Тамбове, Волгограде, Саратове и «иже с ними» заканчивать оценку работы собаки фразой «Сошла со слуха»…
С этим учетом должны отличаться, на мой взгляд, и правила проведения испытаний гончих собак.
Прежде всего, хотелось внести изменения в сроки проведения полевых мероприятий гончих. Установленные в правилах сроки – весна и осень не совсем приемлемы, если не сказать круче. Подозреваю, что эти времена года идеальны для севера и центра России. Действительно, нагонка, а равно и испытания по «брызгам» — весной, по мягкой отошедшей листве в замечательно тихий и теплый октябрьский денек — осенью идеальны в центре и севере российских охотугодий. Но в лесостепи, если взять весну, то в марте и в первой декаде апреля еще лежит глубокий снег, ледяная весенняя корка, характерная для наших мест, не позволяет проводить испытания. А после 20 апреля возникают другие проблемы. Большая часть гончатников (а это повсеместное правило!) – жители сельской местности, и жизнь их семей зависит от неминуемых сельхозпосадок. Картошка-моркошка, вывоз пчел и прочие «вечные» проблемы диктуют ближайшие задачи. В это время начинается «горячка» весеннее-полевых работ, нельзя упускать погожие дни… Кроме того, в это время все поля вокруг лесных островов обрабатываются с катастрофической, с точки зрения гончатника быстротой, и, выставленные из леса русак или лиса отрываются в паханых или свежезасеянных полях, где гон, как правило, прерывается.
Кроме того, участок для проведения испытаний гончих в весеннее время подобрать крайне тяжело, так как большая часть лесных массивов находится в распоряжении охотпользователей, которые не всегда идут навстречу организаторам испытаний («а нам это нужно?!») – и это представляет большую дополнительную проблему. Серьезной трудностью является и апрельская распутица – сильно пересеченная местность не позволяет подобраться к тем немногим пригодным с точки зрения испытаний местам, каждая балка или овражек превращается в непреодолимую реку.
А осенью обстановка ничуть не лучше – в сентябре и до последней декады октября, как правило сушь, подсолнечник не убран, а с начала ноября открывается для гончатников столь ожидаемый охотсезон. Классический чернотроп влажной тропой и убитым листом, воспетый и описанный во всей охотлитературе, дай боже мелькнет у нас неделей в начале ноября и тут же следом мороз с его треском одеревеневшего ковра листьев и калейдоскоп скоропостижно выпадающего и тут же пропадающего днем снежка.
Так и получается, что активно проводить испытания у нас можно только примерно десять дней весной и столько же осенью, что совершенно недостаточно для нормального планирования и проведения полевых мероприятий. на мой взгляд было бы правильно и перспективно оставить в правилах пункты о погодных условиях, при которых нельзя проводить испытания, исключив календарные сроки испытаний определение – только весной и осенью.
Продолжая рассматривать различия работы гончей по беляку и русаку с позиций своего скромного опыта эксперта хочу отметить более выгодную (с точки зрения правил) работу гончей по беляку. Работа гончей по беляку проходит в стабильном по температурному и почвенному состоянию тропы. Беляк крайне редко пользуется дорогами и тропами, а если и пользуется, то последние, будучи не «набитыми» ранней весной и осенней распутицей не смущают гончих посторонними запахами.
Гончей же, работающей на полевых испытаниях по русаку приходится гонять в условиях частой смены тропы в каждой отдельно взятой работе. Побудив зверя в лесном массиве в середине апреля, гончая гонит его по пестрой и сырой тропе до опушки, затем ей предстоит преследовать его, как правило, по накатанной дороге вдоль леса, далее сплошь и рядом чередуются сухая пашня или целина, забитые невытаевшим снегом балки, и все это при постоянных у нас ветрах. Только через 35–40 минут гона заяц-русак может вернуться к месту подъема. За это время лимит перемолчек и сколов как правило выработан. Уход зверя с места подъема на большое расстояние эксперт вынужден заранее прогнозировать, т.к. удержать собаку на слуху можно только путем заблаговременного выставления членов экспертной комиссии на определенном удалении от места наброса испытуемой гончей.
Постоянно сталкиваясь с вышеописанными особенностями работы гончей по русаку, и имея опыт экспертизы гончих в течение ряда лет, считаю, что давать на перемолчку гончей только одну минуту при работе по зайцу-русаку явно недостаточно. Предлагаю увеличить время перемолчки до трех минут минимум.
Почему именно три минуты? Потому, что площадь, обыскиваемая гончей при простой сдвойке русака без его залегания вблизи этого места, как минимум в три раза большая, чем при работе по беляку.
Продолжая тему о разнообразии тропы встречаемой гончей при испытании по русаку, хотелось бы представить на суд читателей наиболее «штатную ситуацию».
…Гончая с полной отдачей голоса гонит в лесном массиве, но вот зверь вышел в поле. На глазах экспертной комиссии собака верно идет по следу зверя. Но при этом она или редко отдает голос, может просто подскуливать, или верно идя следом отсмотренного экспертом зверя вообще молчать, поле кончилось и гончая, зайдя по следу в другой остров леса, вновь щедро отдает голос. И чем дальше остров от острова, и чем тверже и суше между ними тропа, тем больше перемолчка, плавно переходящая в будто бы скол. Но ведь собака верна в направлении, хотя и молчала. Сколом назвать нельзя, она верно шла по следу, гоном по требованию правил тоже не назовешь. Как же быть? Как эксперт, постоянно сталкивающийся с таким поведенческим феноменом гончей на испытаниях, считаю, что в условиях с резко меняющимся состоянием тропы, верное преследование зверя по следу без отдачи голоса при условии нормального продолжения работы гончей считать непрерывным гоном, не снимая при этом баллы за силу и доносчивость голоса.
Ну и, наконец, размышляя об особенностях экспертизы работ гончих в российских лесостепных районах по русаку и нелепости подхода с одним аршином к работе гончей по русаку и беляку, хотелось бы остановиться на работе гончих по лисице.
Как полевой эксперт приветствую признание дипломов по лисе при бонитировке собак. За свою практику участия в испытаниях гончих в условиях Саратовской области могу сделать вывод, что примерно 60% номеров вынуждены работать по лисе (Что делать, если ее больше!). Тоже самое происходит и на практических охотах. Большая часть собак втянуты именно по красному зверю. Этому способствует также то, что никогда плотность зайца-русака у нас не будет такой, какой является плотность зайца-беляка в центральных и северных областях. Как бы велико не было желание саратовского гончатника поднять и погонять русака, вероятность подъема собаками лисицы бóльшая. В таких условиях игнорирование дипломов по лисе как основного при бонитировке по старым правилам было необоснованным. К тому же, часовая работа на гону по лисе с суммой сколов в 15 минут удается далеко не всем собакам.
Необходимо признать, что правила испытаний гончих, сформированные в 20–х годах прошлого века, и, подвергавшиеся незначительным изменениям за прошедшее время, были ориентированы на отбор рабочих собак из великого множества кандидатов на диплом. Сейчас же изменилось все – изменился климат, изменилось содержание лесных угодий, поведение зверя. наконец просто пошел на убыль интерес к охоте с гончей. Читаешь отчеты о выставках охотничьих собак 60–70 годов и удивляешься количеству выставляемых на ринг собак. Младшую возрастную группу судьи еле еле успевали оценить в два дня. (Что говорить о старшей возрастной!). Сейчас на областной выставке работе по оценке заканчивается уже к обеду. Думаю, что падение интереса к гончей вызвано несоответствием правил испытаний реальному состоянию поголовья рабочих собак на местах. Часовая работа гончей по русаку и отчасти по лисе – это скорее случай, нежели закономерность. Испытания гончих превращаются в лотерею, где погодные условия и конкретный экземпляр зайца или лисы определяют сработает собака или нет.
Изменить правила полевых испытаний по зайцу как по общему времени гона в сторону его снижения, и с другой стороны увеличить допускаемое время на перемолчку – значит увеличить количество дипломированных собак, привлечь к испытаниям поголовье собак в районах, собак с которыми гончатники успешно охотятся, и которые вполне достойны к участию в племенной работе. Но при этом более жестко подходить к таким качествам как верность отдачи голос, мастерство и вязкость.
Введенное новыми правилами положение о необходимости записи в родословные документы любой расценки работы собаки, независимо от того, удостоена она дипломом или нет, даст положительный результат. На мой взгляд многие наши ведущие специалисты по гончим этим пунктом правил обращают внимание гончатников на обязательность этих записей. Ведь по этим недипломированным расценкам можно уже судить о собаке, о ее стабильности, силе голоса, его музыкальности и другим породным качествам.
…Теперь к заголовку статьи. Работа эксперта – это скорее подвижничество, но уж никак не способ зарабатывания денег. Эксперт, оттаптывающий на полевых испытаниях не один десяток километров вправе (к сожалению) рассчитывать на минимальный комфорт, питание со стороны устроителей и на скромное вознаграждение за тяжелую физическую работу. Успешность проведения испытаний, их периодичность зависит, в первую очередь, от добровольных помощников, энтузиастов охоты с гончей. И, пользуясь случаем, хочу сказать большое спасибо Куликову В.К., гончатнику, терпеливому организатору испытаний гончих в Лысогорском районе Саратовской области, который подыскивает подходящие угодья, охраняет их, договаривается с охотпользователем, обеспечивает участников испытаний жильем.
Только благодаря горячей поддержке местных гончатников, таких как Летуновский А., Вторцев О. из г. Энгельса, Скороходов П., Староворов Н., Шулекин Н. в Аркадакском районе, и многих многих других, удается проводить испытания гончих на местах охоты испытуемых собак, а не свозить последних туда, где они никогда не работали и работать объективно не могут. Даже час езды в машине до места испытаний напрочь выбивают чутье гончих. Поэтому считаю, более объективно будет оценивать собаку в тех местах, где с ней охотятся, и где она проживет свою охотничью жизнь. А уж если проводить такие испытания в охотничий сезон с отстрелом зверя, то мы можем быть уверены, что собака проявила максимум качеств на которые она способна. Такие испытания, на мой взгляд, поднимут интерес к такой исконно русской охоте – охоте с гончей.
…Ушли в прошлое и никогда не вернутся времена, когда гончатник выбирал где провести открытие сезона, где бы охотиться сезон. Все более менее богатые охотугодья приватизированы, и поохотиться можно только по договоренности с хозяевами, или благодаря знакомству с егерем. Поэтому и гончая вынужденно формируется в одном месте и одних условиях, и оценить ее было бы справедливо не в непривычном искусственно выбранном месте, а там, где она состоялась как охотничья собака.
И суммируя все сказанное в контексте, это выглядело бы так:
1. Правила полевых испытаний разделить на испытания по беляку и русаку;
2. Повысить значимость дипломов по лисе, попытаться подравнять их значимость с заячьими работами гончей при бонитировке;
3. Оптимизировать работу экспертов путем проведения испытаний непосредственно в районах, на местах содержания, нагонки и охоты с испытуемой группой гончих.
Считаю, что необходимо активнее практиковать правило: «комиссия едет испытывать гончую в тот лес, где она наганивается и охотится». Безусловно, речь идет только об испытаниях.
Александр Тимофеев
По материалам: journalhunt.ru
Свежие комментарии