Может ли взрослая собака привыкнуть к новому хозяину? Конечно, может! Она также может привыкнуть и к третьему, и к четвертому, и, наверное, даже к десятому, но сколько бы их не было - первого она будет помнить и любить на протяжении всей своей жизни.
Фото: medwed-hunt.ru
Я купил ее на колхозном рынке за двадцать рублей.Тогда ей не было от роду и тридцати дней.Боже мой, какая она была страшненькая! Вся в перхоти и блохах. Наверное я никогда не купил бы такого щенка, если бы не одно обстоятельство. Рядом с мужичком продававшим ее, стояла женщина из-под полы предлагающая прохожим лисьи и енотовые шкурки. Хотя продавцы и старались скрывать свою связь, все же она была очевидной.
Продавая мне щенка, мужичок поинтересовался:
— Охотник?
— Да, как сказать... - уклончиво ответил я.
Мужичок секунду замешкался, и вдруг спрятав щенка за пазуху,
с явным сожалением произнес:
— Не-е... если б охотник...
Пришлось сознаться. Но мужичок мне уже не верил. И лишь когда я показал ему охотничий билет, он ворчливо, но с явным удовольствием буркнул:
— Сразу бы так. А то: “как сказать, как сказать...”
К моему великому удивлению к купленному мной “блохастому комку “ продавец приложил аккуратно оформленную щенячью карточку, в которой черным по белому указывалось: порода - жесткошерстный фокстерьер, пол - сука, а также - дата рождения, цвет и положенное количество предков.
Рискуя навлечь на себя гнев профессиональных кинологов, я вместо положенной клички решил дать щенку имя. При его выборе я руководствовался правилом, озвученным в небезызвестном отечественном мультсериале: “Как вы яхту назовете, так она и поплывет!” В голове крутились: Победа, Виктория, Удача и тому подобная ерунда, от которой я отмахивался, как от назойливых мух.
Безгранична фантазия человеческая в своем стремлении быть неподражаемым. Каких только собачьих кличек не приходилось мне встречать. Были и Шельмы, и Мымры, и даже одна, простите, Паскуда. Впрочем таковой она была не только по кличке, но и по повадкам. Стоит только зазеваться, так она на раз выпотрошит все рюкзаки и не столько сожрет, сколько растащит и попрячет по пням и кочкам. А пусти ее в дом, то уж непременно нагадит прямо в “красном углу”.Бедолага хозяин терпел все ее бесчинства лишь по причине огромной страсти к охоте на куниц, где его Паскуда была незаменима.
Итак - ИМЯ! Изломав голову над этой задачей и не придумав ни чего оригинального, я махнул на все рукой и назвал собачонку Норой. Да это, наверное, и естественно, ведь собака-то норная.
Как известно, норная охота одна из самых добычливых, но пожалуй и одна из самых трудоемких. Она требует от охотника хорошей физической подготовки, трудолюбия и сноровки. Да вы посудите сами : переходы от норы к норе зачастую проходят по самым трущобным лесным участкам, глубоким оврагам и т.д и т.п., а бешеный темп работы лопатой, когда зверь зажат собакой в глухом отнорке на глубине, скажем, метров двух. Добавьте к этому бетонную смерзлось земли, и нервозный ком переживаний за любимую собаку, ведущую в одиночку смертельный бой с диким зверем в условиях полной темноты и недостатка кислорода. Стоит только ошибиться при прокопке шурфа, и напуганный зверь в стремлении покинуть опасное место бросается вперед на собаку сметая её на своем пути. Особенно опасен в такой ситуации барсук. Нередко его отчаянный бросок приводит к гибели собаки...
Первое свое боевое крещение Нора получила, будучи трехмесячным щенком. Попавшая на дворе в капкан амбарная крыса беспрестанно гремела цепочкой о пустое ведро, нарушая тишину ночи, и ни как не давала заснуть. О, как мне не хотелось вставать! Я ворочался с боку на бок, залезал с головой под одеяло, но спугнутый сон никак не желал возвращаться. Окончательно разозленный, я поднялся с постели и выпустил Нору на двор надеясь на быстрое избавление от надоевшей крысы. Собака, видимо, давно ждавшая этого, шмыгнула в приоткрытую дверь и растворилась в темноте двора. Осознание совершенной ошибки пришло ко мне почти мгновенно: неопытный, неокрепший щенок мог получить от зажатой в капкан крысы такой отпор, при котором страх перед диким зверем остался бы если и не навсегда, то по меньшей мере на долго. Я быстро набросил на плечи куртку и выскочил следом за собакой.Вопреки моим опасениям Нора не бросилась на прижавшуюся к земле крысильду, а изучающе ходила вокруг потягивая воздух подвижной нюхалкой с каждым кругом все ближе приближаясь к непонятному, но раздражающему нос объекту.Когда расстояние стало критически близким, крыса не выдержав бросилась на собаку и вцепилась ей в нижнюю губу. Собачонка, напуганная атакой неизвестного объекта, с визгом отскочила в сторону и вдруг неподражаемым маневром сбросив обидчика с морды мгновенно сделала ответный выпад, зажав крысу зубами. Это была первая наша победа. Хотя, наверное, не наша, а именно её - Норкина победа ! Со следующего дня я начал серьезно заниматься подготовкой Норы для будущих наших охот. Теперь я видел в Норке не маленького неразумного щенка, а подающую надежды молодую охотничью собаку...
Тренировка, а правильнее сказать - притравка, норной собаки дело весьма и весьма непростое. Маленькая ошибка может повлечь за собой большие, а иногда неисправимые, отрицательные последствия в дальнейшей работе собаки. Конечно лучше производить притравку норной собаки на специальных притравочных станциях и под руководством специалиста, но “чехарда с тренерским составом и отсутствие полей, отвечающих мировым стандартам не могли не сказаться на игре нашей сборной...”. Построенная в собственном огороде искусственная нора Г-образной формы и взятый на прокат у товарища - охотника енот (енотовидная собака) дали возможность произвести первую притравку Норы. К великой моей радости собака быстро обнаружила затаившегося в тупике зверя и после непродолжительного облаивания сделав хорошую хватку по месту, хоть и с трудом, но вытащила из простенькой норы енота на свет Божий. Приняв из “рук” собаки добычу и желая немедленно закрепить успех я вновь пустил енота в нору. Второй акт придуманной мной пьесы самозабвенно был отыгран Норой “на ура”. Потом были третье и четвертое отделения концерта, низменно заканчивающиеся под аплодисменты зрительного зала. В пятый раз собака категорически отказалась идти в нору. Все мои уговоры и подбадривания были тщетны. Объяснение такого поведения Норы пришло ко мне позже, когда в процессе настоящих охот собака, злобно облаивающая под землей зверя нередко давила его, но ни когда больше не пыталась вытащить добычу наружу. С человеческой точки зрения на мой взгляд это объяснялось одной фразой: “Зачем вытаскивать зверя, если его опять отпускают?“ Так нелепая ошибка при притравке обернулась мне в дальнейшем на охоте кубометрами перелопаченной земли. А если учесть, что сначала раскапываешь, а потом закапываешь, то становиться ясно, как дорого обходятся нам наши ошибки.
Дивная пора золотой осени, так сильно вдохновлявшая великого Пушкина, уже подходила к концу. Прихваченная ночным октябрьским морозцем, лежащая на земле листва битым стеклом хрустела под ногами. Кое-где еще попадались последние грибы: октябрюшки и зеленушки. Мы с Норой шли на нашу первую охоту.
Когда-то за Фомихой было большое лесное болото, теперь от него нет и следа. Лишь глубокие мелиоративные канавы да огромные торфяные холмы, богато изрытые барсуками и лисицами. Несколькими годами раньше я неплохо промышлял тут енотов (енотовидных собак).Они большие любители попользоваться барсучьими и лисьими норами, а потому обитало их тут немало. Потом они куда-то исчезли, не то переловили всех, не то эпидемия подорвала популяцию. Но в этом году один знакомый охотник рассказал, что собирая грибы своими глазами видел маленького енотишку, который спрятался в норе второй кучи. Дело в том, что все торфяные холмы, были условно пронумерованы местными охотниками дабы понятнее было слушателям при рассказах о прошедших охотах. Подобные вещи нередко встречаются в среде не только охотников, но и вообще в сельской местности при общении жителей одного района. Мало ли по России разных Синих Болот, озер с названием: Великое, Щучье, Глубокое, Святое и т.д и т.п. И уж коль рассказчик сказал, что дело было на Синем Болоте, то всем сразу ясно, что именно там, а не на Мошаном или Медвежьем.
Увлеченный великим увяданием природы я не сразу заметил, что Нора куда-то пропала. Пройдя вперед вдоль канавы, я услышал лай своей собаки. Он доносился до меня со стороны уже упомянутого второго холма и казался то близким, то очень далеким. Вне всяких сомнений собака работала в норе. Перебравшись через заполненную водой канаву, я поспешил туда.
Азартная работа собаки явно указывала на наличие в норах зверя. Сердце мое забилось в учащенном ритме. Такая удача: первый выход и жилая нора! Заняв удачную, на мой взгляд, позицию я почти не дыша вглядывался в искривленное жерло норы предвкушая быстрое появление потревоженного собакой зверя. И он появился, но совсем из другого отнорка и молниеносно перескочил в незамеченный мной потаенный ход. Следом за ним молча проскочила Норка лишь на мгновение остановившись для того чтобы бросить в мою сторону укоризненный взгляд. Молодая, неопытная Нора работала по крупному барсуку. Я слышал, как собака перемещалась в глубине холма. То вдруг смолкала, и тогда минуты ожидания и неопределенности казались мне бесконечностью. Я хорошо знал, как опасен барсук. Не каждая лайка способна в одиночку справиться с ним. Острые зубы, длинные когти и толстый подкожный жир делают этого зверя почти неуязвимым. Мне вспомнились рассказы опытных норников, которые с дрожью в голосе рассказывали о гибели своих собак завлеченных барсуками в глухие отнорки многоэтажных подземных городов и закопанных там хозяевами на веки вечные. Перспектива потерять собаку на первой охоте мне никак не улыбалась.
Собака молчала уже более получаса. Где-то в вершинах голых берез надрывно охнул холодный северный ветер, потом все разом стихло и на землю хлынул первый густой снег. От сковавшего лес холода стало не по себе. Коченеющие от неподвижного стояния в резиновых сапогах ноги казалось стали чужими. Чтобы не промерзнуть окончательно, я стал ходить вокруг холма. Прошел еще час. Надежда на выход собаки из норы таяла вместе с коротким осенним днем. В какой-то момент мне показалось, что где-то в недрах земли раздались два-три тихих взлаивания. И опять всепоглощающая тишина. В порыве последней надежды я стал подходить к отноркам и звать собаку. Потом я ползал по холму, прикладывая ухо к грязной холодной земле, вслушиваясь в ее дыхание. Все было тщетно. Собака молчала....
Она вышла из норы спустя пять с половиной часов. Грязная,с рваной губой и глубокими ранами на шее. В нерешительности постояла на вершине холма, как-то безразлично посмотрела в мою сторону, спустилась к канаве, жадно попила выступающей сквозь ледок воды и вдруг..... опять ушла в нору. Я даже не успел окликнуть ее. Минут через двадцать она вновь показалась на поверхности, отыскала взглядом меня и подойдя к моим ногам, как ни в чем не бывало улеглась и стала вылизываться. Схватив ее в охапку и сунув за пазуху, я опрометью бросился домой.
“Лиха беда - начало!“ День за днем, сезон за сезоном продвигаясь охотничьими тропами совершенствовали мы с Норкой свое мастерство. Местное лисье сообщество терпело от нас большие убытки. Краем доставалось хорькам и норкам, но все же особым почетом пользовалась ночная охота на полевого хомяка. Малоценнось меха этого вредителя полей и огородов беспокоила нас мало. Азарт, а главное доступность этой охоты в межсезонье, делали ее для нас наиболее привлекательной. С наступлением сумерек, когда уставшее за долгий летний день солнце опрокидывалось за горб Отенеховской горы и окрестные поля оживали многообразием шорохов, мы с Норой отправлялись на хомячиный промысел. В этой охоте моя роль была почти нулевой: задать общее направление движения да принять задавленного собакой зверька. Всю остальную работу выполняла Нора. Она с тщательностью карателя обшаривала округу превосходно ориентируясь среди всего многообразия звуков и запахов, безошибочно находила кормящегося хомяка и бесстрашно атаковала его. Кто-то из читателей возможно сейчас улыбнется: “Тоже мне героизм... Собака против хомяка!” Ан нет, друзья мои, полевой хомяк - это вам не домашний хомячок из коробочки. Эта дичь посерьезней будет, и жизнь свою “за здорово живешь“ никому не подарит. А уж если вцепится, то быть обидчику рваным.
В те моменты наших удачных, а порой и неудачных, но не менее интересных, охот я ни как не мог предположить, что этому придет конец. Жизнь, как самая сложная из всех практик, диктует нам свои, не всегда желанные для нас, условия. К великому сожалению часто обстоятельства бывают сильнее нас. Лишь спустя время понимаем мы, что то что потеряли значило для нас больше, чем то, что приобрели. Тысячу раз прав поэт, сравнив расставание с маленькой смертью. Я отдал Нору своему приятелю, такому же больному охотой, как и я сам. Разлука была трудной и мучительной.
Новый хозяин Норы неоднократно приглашал меня на совместную охоту, но я под любым предлогом отказывался. Я боялся встречи с любимой собакой, которую, как мне казалось, я предал. И лишь через три года, когда чувства мои притупились, я принял очередное предложение моего товарища и то только по тому, что охотиться предстояло на лося. Приятель клятвенно заверил меня в том, что Норку на охоту он не возьмет. Но встречи избежать не удалось.
Утренний Суздаль был тих и безмятежен. Лишь группа людей в белых маскхалатах что-то оживленно обсуждала у ворот одного из домов резными наличниками смотревшего на Каменку. Охотники ждали меня. Подъехав к ним я извинился за небольшое опоздание и стал спешно переодеваться прямо у машины категорически отказавшись зайти в дом. В этот самый момент жена моего товарища видимо случайно, может быть и нет, открыла дверь дома и что-то нам крикнула. Но слова ее тот час потонули в громком собачьем лае выскочившей на улицу Норки. Собака в мгновение ока оказалась у моих, ног вереща от восторга, заскочила ко мне на руки и облизала мне все лицо. Словно извиняясь за оплошность супруги, приятель мой подхватил у меня с рук Нору и быстренько водворил ее обратно в дом. Потом туда же он унес мою одежду и рюкзак.
Вечером, вернувшись с охоты, нас ожидал сюрприз. Жена товарища не без ревности сообщила, что Нора целый день пролежала на моем рюкзаке и ни за какие вкусности не соглашалась его покинуть, а при попытке применить силу многозначительно скалилась. По причине вышеизложенного, мне было предложено вещички из дому забрать самому....
С той поры я больше ни разу не видел Нору. За свою долгую собачью жизнь двум охотникам, сначала мне, а потом моему приятелю, она подарила радость многих успешных охот. Жива она и по сей день. Только теперь это не крохотный блохастый комок, а совсем старенькая заслуженная охотничья собака...
На заре моей “охотничьей юности“ один старый охотник, видя,как я переживаю за свою, тогда первую, собаку сказал мне : “Знай! Хорошая охотничья собака никогда не доживает до старости. Будь всегда к этому готов“. Я хорошо запомнил его слова, а когда погиб мой первый пес, я в эти слова поверил. Нора же своей жизнью эти слова опровергла, хотя и была много раз на волосок от смерти.
По материалам: forum.ihunter.ru
Свежие комментарии