Что считать охотой: единства нет

Автора не устраивает определение этого понятия в нормативно-правовых актах, так как оно отражает не суть, а описание процесса охоты.

В. Козлов приводит «объективное научное определение понятия «охота», которое его устраивает, сделанное сотрудником ВНИИОЗ — «Охота — это процесс взаимодействия охотника с охотничьими животными посредством специальных орудий, в результате чего получается определенный продукт (мясо, шкура, трофей, лекарственное сырье и т.д.)».

По В. Козлову, смысл охоты заключается «в производстве продуктов питания, меха, лекарственно-технического сырья и т.д.». На мой взгляд, это больше походит на виды деятельности существовавших в былые времена госпромхозов; по какой-то причине автор забыл причислить добычу рыбы.

Ну а кроме этого, во-первых, в данной формулировке ключевым словом опять-таки является процесс, против чего так горячо выступил автор, критикуя формулировку охоты в Федеральном законе; во-вторых, при чем здесь лекарственное сырье?

И в-третьих, формулировка понятия охоты в законе, возможно, далека от совершенства, но ведь нормативно-правовые акты и преследуют цель описания охоты в рамках закона и на другие цели не претендуют.

И наконец, хотя для меня, и думаю, для всех охотников, это стоит на первом месте — где морально-эстетическая составляющая охоты? Ведь автор претендует на «объективное» отражение сути охоты.

Предлагая свою формулировку, В. Козлов наивно полагает, что против взгляда на охоту как на «производство продукции» не будут возражать и «зеленые». Им нечего будет предъявить охотникам. Полноте…

Разве мы не видели многочисленных листовок с умильными мордашками лисят, зайчат и надписями «Моя жизнь — твоя шуба». Объяви «зеленым» завтра, что охотники будут отстреливать только бешеных животных, шума по поводу охоты меньше не станет.

фото: Fotolia.com

И зачем автор сам же поучает нас опытом американцев: я съедаю все, что добываю. А наши охотники, добыв лося, забирают у него только печень, вырезку и язык?

Итак, автор твердо убежден, что главная составляющая охоты — это производство продукции, и охота объективно относится к сфере производительного труда, и ее развитие должно соответствовать законам экономики. Но такая формулировка подходит только для промысловой охоты.

А как быть с любительской? Пример. Коллектив охотников отстрелял по лицензии лося и получил мясо по цене в два-три раза дороже, чем стоимость говядины на рынке.

Другие охотники поехали на тягу, и из команды в пять-шесть человек один добыл птичку весом 400 граммов. Если это, как считает автор, и есть производство продукции, то такое производство надо срочно закрывать, так как по своей рентабельности это даже не наш авто­пром.

Как и автор в своей статье постоянно употребляет только понятие «охота», почти полностью игнорируя понятие «охотничье хозяйство», то и я здесь говорю только о самой охоте как о производительном труде. Но ведь сам процесс охоты, по образному выражению известного охотоведа, это только «сбор урожая», а «урожай» еще надо вырастить. У автора в этой связи ничего нет.

В. Козлов убедительно доказывает, что охоту нельзя отнести к спорту и отдыху. В энциклопедическом понимании этого сделать действительно нельзя, хотя утверждение автора, что спорт, как и отдых — несерьезное занятие, по меньшей мере некорректно.

Вероятно, он никогда спортом не занимался, и откуда взял, что «первоначально учет охотников велся в спортивных обществах»?

Лет сорок назад коллектив очень уважаемых авторов выпустил двухтомник «Спортивная охота в СССР»; очень часто это определение присутствовало во многих других изданиях той поры, и ничего, охота развивалась успешно и по поводу формулировок никто так ожесточенно копий не ломал.

Автор сообщает, что сейчас невозможно увидеть охотника, открыто и с гордостью несущего добычу домой. Что же? Охотник должен с зайцем через плечо в метро ехать или со связкой уток на шее в автобус садиться? Точно так же, если не охотник будет меня спрашивать, зачем я езжу на охоту, я лучше промолчу.

И это не от стеснения или от чего еще «похуже», как пишет автор. А просто не охотнику охотника не понять.

фото: Fotolia.com

Здесь сделаю маленькое отступление. Когда уже достаточное количество лет назад я впервые услышал о том, что закон об охоте нам просто необходим и жить без него нельзя, я был очень удивлен. Всегда считал, что вполне достаточно грамотных, своевременно обновляемых Правил охоты. Потом подумал, наверное, принятие такого закона поднимет статус охоты и самого охотника.

Что получилось, мы сейчас видим. Зачем так необходим был такой закон? Для упорядочения взаимоотношений между государством и появившимися многочисленными охотпользователями?

Но ведь и при советской власти угодьями владели не только общественные организации, существовали и ведомственные охотхозяйства и даже таинственное «Завидово», одно время носившее непонятное название — «Государственное опытное заповедно-охотничье хозяйство». И ничего, все они как-то втискивались в советскую правовую систему.

Может, отношения с охотпользователями можно было решить через Земельный, Лесной и Водный кодексы? Совсем недавно узнал, что лет 10–15 назад у нас был принят Закон «О молодежи». Наверное, наша молодежь без этого закона жить не могла!

С положениями в конце статьи В. Козлова согласен, правильно пишет автор, что охотник, как никто другой, заинтересован в сохранении объектов охоты, но на деле, к сожалению, бывает совсем по-другому. Точно так же все мы заинтересованы в чистоте наших дворов и улиц, так откуда же там столько мусора?

Абсолютно согласен с автором, что касаемо прав животных. Коль у животных нет и не может быть перед человеком обязанностей, то и прав никаких быть не может. Но, конечно же, гуманного отношения к животным никто не отменял.

Абсолютно допустима охота и с позиции экологии, давно оправдана она и с религиозной стороны. Святейшим разрешением написана и выставлена для поклонения в одном из московских храмов икона «Святых покровителей охотников и рыболовов».

А что касается формулировки понятия «охота», то однозначного ответа на этот вопрос, наверное, не найти. У юристов она будет одна, у ученых другая, а у охотников… «Охота». Вы произносите это волшебное слово — и все становится понятно.

Источник