«Природа есть родина всех талантов, начиная от росинки, сверкнувшей на солнце всеми огнями, кончая талантами, переходящими в историю культуры».
М. Пришвин
Ещё Лев Толстой отмечал, что художники, пастухи и охотники обладают единым объединяющим их неотъемлемым качеством. Качеством любви к природе. И этому утверждению знатока русской души, есть достаточное количество неопровержимых доказательств.
Первым, и самым весомым доказательством правоты Льва Николаевича, можно считать Василия Перова, увековечившего всю глубину охотничьего юмора, картиной «Охотники на привале».
Известно, что сам Василий Григорьевич Перов был страстным охотником. Понятно, что тема эта была ему и близка, и хорошо знакома. Наверное, именно поэтому он посвятил ей целый ряд полотен: «На тяге», «Охота на медведя зимой», «Птицелов», «Рыболов», «Голубятник», «Ботаник». Примечательно, что во времена Перова охотой называли любое занятие или увлечение, связанное с любовью к природе.
Василий Перов действительно увековечил, но не только охотничий юмор, но и всю ту ауру, которая окружает охотников. Стасов, увидев «Привал охотников», написал: «Перов ни в одной картине своей не возвышался прежде до такой гоголевской силы, правды и юмора. Это высшая из всех его картин, до сих пор им написанных».
Стоит вспомнить, что художественные критики тех времён, в отличие от Стасова, были разочарованы картиной. Они утверждали, что в картине нет ничего достойного внимания. И пейзаж написан слабо, и фигуры людей с ним плохо связаны. Не отстают от своих предшественников и современные специалисты живописи, которые отмечают, что в картине напрочь отсутствует игра светотеней.
Даже специалисты-охотники не могут найти на полотне ничего правдивого. Всё изображённое противоречит здравому охотничьему смыслу. На переднем плане добытая дичь – заяц и два тетерева. В левом верхнем углу можно хорошо рассмотреть летящего вальдшнепа. Получается путаница. Весна или осень? Не понятно. Опять же собака…. Судя по всему, легавая. Но тут же рядом лежит медный рог для охоты с гончими. На первый взгляд, полная абсурдность изображённого. Но это только на первый взгляд. Всё дело в той крупице юмора, которая видна в лице ухмыляющегося охотника. Кстати, его прототипом был известный врач Василий Бессонов. Шутка Перова заключалась ещё и в том, что доктора медицины, которого многие знали в лицо, он изобразил в крестьянской одежде, видимо, подчёркивая, что на охоте, как и в бане, все равны.
Говорят, что Салтыков-Щедрин, которого невозможно упрекнуть в недостатке чувства юмора, довольно резко критиковал работу Перова за отсутствие непосредственности. При этом он же отмечал, что при просмотре картины «как будто присутствует какой-то актёр, которому роль предписывает говорить в сторону: вот этот лгун, этот легковерный, а этот опытный, призывающий зрителя не верить лгуну-охотнику и позабавиться над легковерием охотника-новичка».
В общем, при всех своих явных художественных недостатках, тем не менее, картина произвела невиданный эффект, и художнику пришлось написать её копию специально для царской семьи. Возможно, Перов сам не подозревал, что его шуточное изображение своих друзей в виде охотников вызовет такое восхищение публики.
Если у Василия Перова главными героями картин являются люди и их характеры, то у другого, не менее именитого, художника-охотника Исаака Ильича Левитана приоритет отдан величественному изображению русской природы. Кому как не охотникам, хорошо знакомы её виды, которые с лёгкой руки А. П. Чехова давно именуются «левитановскими». Нам (сейчас я имею в виду охотников) хорошо знакомы и поля с их безбрежной ширью, и леса, и озёра, и речной плёс, застывший перед закатом. Всё это навечно запечатлено Левитаном на его знаменитых картинах.
Вообще, непонятно, как городской житель не стал по примеру других художников писать сцены из светской жизни? Почему начинающего живописца навсегда притянули к себе рощи, поля и пруды?
Существует предположение, что юному Левитану, очень любившему чтение книг, повезло купить на книжном развале Аксаковские «Записки ружейного охотника». Плюс к этому, будущий художник частенько бывал в Абрамцеве, где когда-то жил и творил старик Аксаков. Возможно, именно это и предопределило жанровый выбор будущего мастера пейзажа.
Ясно одно – охота привлекала его не как промысловика или спортсмена, а как художника. Причём такого, который хоть и понимал красоту добытого селезня, ценил «королевский» (меткий) выстрел, но не писал натюрмортов с битой дичью. Его художественная натура требовала, чтобы на картине чувствовались простор и величие природы.
Кстати, существует легенда написания Левитаном знаменитого полотна «Владимирка». И связана она напрямую с охотой.
Левитан, вместе со своей подругой, художницей Софьей Кувшинниковой, будучи на охоте, набрели на какой-то незнакомый тракт. На обочине стоял покосившийся голубец с иконой, который придавал пустынной дороге особую притягательную силу. (Кто не знает, что такое «голубец» советую посмотреть на картину, и всё станет понятно). Левитан тут же решил сделать набросок, достал карандаш, но не нашёл бумаги. Вынули из патрона бумажный пыж, расправили его, но он оказался совсем не пригодным для рисования. Тогда Кувшинникова достала свой белый носовой платок, его положили на ягдташи с добытыми птицами, и Левитан лёгкими штрихами запечатлел увиденное. Впоследствии из этого наброска родилась великая картина.
Не менее легендарен и другой случай, который приключился с Левитаном на охоте. Неизвестно, по какой причине художник подстрелил чайку. В те времена эти птицы ещё не освоили городских свалок, и считались особенно романтичными за своё белое оперение и лёгкий полёт. Софья Кувшинникова возмутилась выстрелом, по её мнению, не достойным истинного охотника. Позднее этот случай был описан Чеховым в его знаменитой пьесе.
Художника-охотника Алексея Степанова, к сожалению, знают далеко не все, хотя его картины и хранятся в Третьяковской галерее. А между тем, он дин из немногих живописцев, у которых тема охоты не была случайной. Он считается одним из зачинателей анималистического жанра. Биографы установили, что любовь к «лошадкам» была у него с детства. Понятно, что в те времена (это стык 19 и 20 веков) имелись огромные возможности писать лошадей с натуры. Но как ему удавалось передавать повадки и облик диких зверей? Объясняется всё просто. Он видел этих животных на охоте.
Дочь художника рассказывала, как однажды на облавной охоте, на отца выскочил матёрый волк. Отец забыл о ружье – выхватил блокнот и сделал несколько великолепных набросков. Потом естественно получил от друзей-охотников взбучку за упущенный момент выстрела.
И художники и критики высоко ценили умение Степанова сочетать пейзаж с органично дополняющими его животными. Написанная в 1889 году картина «Лоси» произвела целую революцию в изобразительном искусстве того периода.
До Алексея Степанова ни кто не населял скромного пейзажа с заснеженным стожком целой группой лосей. Изображение настолько реалистичное, что кажется, будто ещё один миг и напуганные неожиданным шорохом лоси бросятся прочь.
Искусствоведы единодушно классифицируют Степанова, как «крупнейшего русского анималиста».
«Я никого не знал, кто бы так горячо любил, понимал свою родную природу, Россию, как Алексей Степанович Степанов», - так написал один из близких друзей художника.
Что и говорить, тема взаимоотношений художника и природы огромна и неисчерпаема. И пусть упомянул я о художниках в привычном понимании этого слова, следует помнить, что понятие это куда более широкое. Сидящий в сквере на лавочке человек, бросающий воробьям и голубям хлебные крошки, тоже, своего рода, художник. Ибо он способен любоваться, удивляться и сочувствовать. Только при искреннем общении с природой рождается в человеческой голове истинное искусство, способное влиять на весь остальной мир.
Источник: forum.ihunter.ru
Свежие комментарии