С выделением охотничьих угодий Новочебоксарскому обществу ОиР, перед обществом встал серьёзнейший вопрос их охраны. Причем вопрос охраны наиболее остро стоял не в Заволжских угодьях, а буквально на окраине города, где располагались городские очистные сооружения. На обширных фильтровальных картах и прилегающих лугах, бурно произрастал рогоз, и гнездилось и откармливалось многочисленное утиное племя. В эти места на открытие охоты общество допускало только охотников отличившихся на работе в обществе и угодьях. Плюсы были большие. На место охоты можно было добраться городским транспортом, и срочно вернуться домой при необходимости. Это было немаловажно для охотников, не имеющих транспорта, а таких было в те времена большинство. Можно было отстоять утреннюю и вечернюю зорю, посвятив середину дня решению других проблем. Плюсом было и многочисленность водоплавающей дичи. Я за утро открытия расстреливал до сотни патронов. Был и минус – запах очистных сооружений, но с этим как-то мирились. После переезда в Чебоксары, я долго не был в этих местах, а когда попал туда после многолетнего перерыва, то поразился – как я тут охотился.
Для охраны угодий, общество оформило через Республиканскую охотинспекцию корочки общественных охотинспекторов с большими полномочиями. Мы с оружием патрулировали угодья, по пути отстреливали серых ворон, и разоряли их гнёзда. Тех самых, которых сейчас вписывают в путёвки в количестве до 50 шт. Меня особенно умиляет это количество 50 шт. А что будет, если отстреляют 51 ворону? Неужели составят протокол и накажут охотника?
В один из таких выходов на патрулирование, я заметил летающего болотного луня. Лунь медленно планировал над рогозом и не осторожно приблизился ко мне. Во всех охотминимумах той поры болотный лунь числился вредной птицей наряду с серой вороной, и подлежал уничтожению, что я и успешно сделал, сразив хищника первым выстрелом. Отрезав для отчёта лапки, я последовал своим маршрутом, когда увидел человека с ружьем, идущий на мой выстрел. Красная корочка Общественного охотинспектора жгла карман. На всех парусах я подлетел к человеку, ткнул в нос удостоверение и потребовал предъявить документы. Человек с ружьём опешил от такого напора, но потом оправился от такой наглости, и в ответ ткнул мне в нос удостоверение Государственного охотинспектора.
На вопрос в кого стрелял, я продемонстрировал отрезанные лапки болотного луня, сославшись на правило охотминимума. На что мне государственный охотинспектор разъяснил, что охотминимум охтминимумом, а вот в правилах охоты на территории Чув АССР (тогда так) нет упоминания о вредной птице под названием болотный лунь, и посоветовал учить матчасть.
На основе этого инцидента я был вызван на профилактическую беседу в инспекцию, где мне выписали штраф в 15 рублей. Ни какие ссылки на охотминимум мне не помогли. Разобидевшись, я не стал выплачивать штраф, но перед открытием охоты в общество пришло письмо из охотинспекции с рекомендацией не выдавать мне путёвку до уплаты штрафа. Охотинспекция знала как ломать через колено строптивых охотников.
С «Максимычем» как все уважительно звали охотинспектора, мы позже подружились, и тесно общались. Особенно мне нравилось слушать его охотничьи рассказы из его большой практики, которых он знал множество и увлекательно их рассказывал.
Жаль, что такие интересные люди теперь "в стране вечной охоты".
Максимыч на пенсии.
Свежие комментарии