.. Друзья, прежде чем предложить вашему вниманию свой рассказ о птицах, решился на небольшое отступление от этого повествования. Считаю это нужным, с единственной для себя целью — представить себя вам, дабы осмелившийся прочитать мой рассказ до конца, смог понять кто перед ним и чем, а вернее кем, он занимается, или, по-научному, изучает. Итак, в настоящее время автор данных рассказов-уже относительно немолодой человек, стремящийся большую часть своего свободного времени бывать на природе, наблюдая за птицами и дополняя увиденное (и услышенное) правдиво-локоничными записями в дневнике (не нужно путать со школьным дневником, который мы боялись положить перед родителями!). Так, шаг за шагом, год за годом, орнитологические наблюдения заставляют полнеть мои записные книжки-дневники, давая мне некую уверенность в том, что живу я не зря и быть может, отслеженное мною в обыденных буднях птиц имеет хоть частичку научной ценности. Совсем недавно, разбирась в старых записях по птицам новосибирского Академгородка, я не без грустной улыбки и уже несколько по-философски заметил, что начало моих более или менее грамотных наблюдений за птицами в природе датируется тридцатилетней давностью. В то время моими учителями были (и остаются) несколько всемирно известных орнитологов-писателей, ныне уже ушедших из жизни, на чьих книгах я успел сформироваться и стать тем, кем стал (об этом я нисколько не жалею!). С трепетом в сердце, назову имена этих блестящих популяризаторов отечественной науки и их литературные творения, неоднократно переиздовавшиеся в России и за рубежом: Е.П.Спангенберг «Из жизни натуралиста», К.А.Воробьев «Записки орнитолога», Л.Б.Беме «Жизнь птиц у нас дома», А.Н.Формозов «Спутник следопыта», Ю.Б.Пукинский «По таежной реке Бикин» (и в соавторстве с Э.Н.Головановой несколько других книг и статей о фотоохоте) и В.К.Арсеньев с его знаменитым «Дерсу Узала». Вот те Люди и их Книги, на которых я вырос и которые настоятельно рекомендую прочитать любому человеку, неравнодушному к природе, а значит и к птицам, независимо от возраста и национальности. Конечно, я прочитал и читаю множество других книг и книжек (на их перечисление не хватило бы и 1000 страниц машинописного текста), как о природе, птицах и фотоохоте, так и прочих тематик, например: Трудовой кодекс..., самоучитель по Photoshop и др., но все они несколько «меркнут» (да простят меня их авторы!) перед произвениями, указанными выше...
Но все же, первым и главным моим Наставником в мир природы и птиц был мой дорогой отец, любивший меня (хотя я этого порой и не заслуживал) и прививший своим сыновьям (у меня есть младший брат) уважительное отношение не только к человеку, но и другим обитателям нашей планеты. По рассказам мамы, отец стал брать меня на свои экскурсии с учениками (он тогда работал преподавателем в поселковой школе) едва мне исполнился год. Усадив сына, любопытно глазеющего по сторонам, в походный рюкзак, папа на несколько часов уходил со школьниками в горы, унося туда, соответственно, и меня. На этих мероприятиях, по свидетельству очевидцев, вел я себя весьма прилично, правда, на тот момент ни о каких наблюдениях за птицами с моей стороны не могло быть, вероятно, и речи. Более или менее рассудительным и способным к неким анализам по увиденному, я стал где-то годам к четырем. То прекрасное время своего милого детства я уже хорошо помню сам, по крайней мере, частые выезды на рыбалку и охоту с отцом мне не забыть. В отличие от сверстников по детсаду, мне, например, не составляло труда определить большую часть добытых на охоте отцом птиц, указывая маме, смирившейся с судьбой «щипальщицы», не только вид, допустим, утки, но и ее половую принадлежность. Мою родительницу эти познания не настораживали, а напротив - она до сих пор считает, что отец сына плохому не мог научить. Как я благодарен моему папе за это! Маме же я признателен за вынашивание ею меня в течение 9 месяцев и понимание интересов своих сыновей! Особое спасибо моим родителям за большой кричневый чемодан, отданным ими мне на вечное пользование ( к сожалению, во время нашего переезда в другой город он исчез из моей жизни и его дальнейшая судьба остается неизвестна). В этом, старомодном уже в то время, чемодане я хронил свои «драгоценности», к коим относились забракованные и пустые, но крепко пахнушие сгоревшим порохом и совсем ненужные отцу, стрелянные медные гильзы 16-го калибра, высушенные лапки добытых уток, тетеревов и куропаток, а так же баночка с россыпью разнономерной дроби. Все эти предметы для меня, пятилетнего мальчика, были настоящим счастьем, перед которыми терялись разнообразные игрушки и первые познавательные детские книжки. И только теперь, я порою начинаю сознавать, что радость над малым в детском бытие, по своей истине и нескрываемости, и рядом не стоит с «ценностями» повзрослевших людей, не способных и пяти минут просидеть на полу у раскрытого коричневого чемодана со стрелянными гильзами и птичьими лапками! Вот в таких условиях проходило мое детство, лишенное, к счастью, серых и скучных дней. Даже в ненастье я старался улизнуть во двор, где с друзьями, а чаще всего один, бродил по сырому парку нашего небольшого лесостепного городка, вымачивая ноги по осенним лужам и собирая в карманы пальто тепло-прелые листья тополей и выпавшие перья ночевавших здесь серых ворон. Промокший до последней нитки, но довольный проведенным временем, я приходил домой и, не отруганный родителями, разбирал в своей комнатке найденный во время прогулки натуралистический материал...
В один из таких осенних дней, но уже через пару лет, будучи первоклассником, я, возвращаясь с уроков, вдруг заметил на одном из балконов второго этажа соседской пятиэтажки клетку с двумя «красиво-пестрыми» и одной «неприметно-серенькой» птичками. Я застыл под этим балконом, с восторгом наблюдая за неизвестными мне еще, размером не более синичек, щеглами и чечеткой (так звали незнакомок, это я вскоре узнал). Птицы, совершенно не стесняясь моего присутствия, кормились, запивая съеденную коноплю водичкой из форфоровой пойлушки, временами запоминающе-приятно «пиликая» и «чечекая». И хотя я, в отличие от тех «кто был на втором», оставался все еще уставше-голодным, мне не спешилось в те минуты домой к обеденному столу. Продолжая стойко наслаждаться новыми для меня птичками, я вскоре, этак минут через двадцать пять, даждался все-таки улыбки Судьбы. На балкон вышел «дяденька» (запамятовал, к сожалению, его имя) и стал чистить клетку, временно пересаживая своих питомцев в «кутейку» (на языка птицелова — маленькая по размерам клетка-переноска для пойманных птичек). Заметив меня, любитель певчих птиц доброжелательно улыбнулся и совсем по взрослому спросил: «Тоже щеглов держишь?» Поскольку этих милых птиц я тогда не только не содержал, но и не знал даже как их именуют, я откровенно ему признался во всем. Птицелов посетовал услышанному и предложил мне зайти к нему по первозимью, не забыв назвать номер своей однокомнатной квартиры, где кроме него самого и супруги, всегда молчаливо-уставшей, живут не менее двух десятков разных птиц. «Быть может, если ты к тому времени обзаведешься подходящей клеткой, я поймаю для тебя щегла или чечетку («неприметно-серенькая» птичка с малиновой шапочкой) и ты сможешь уже не под чужим балконом, а у себя дома наблюдать за этой птичкой»-пообещал он. В заключение нашего знакомства, столь необычного, но сыгравшего в моей жизни решающую роль, «дяденька» добавил: «От занятий птичками, парень, никто еще не стал плохим!». Вечером, едва дождавшись прихода с работы отца, а с ним и согласия на приобретения «по первозимью» щегла, я, вероятно, впервые за детские годы принял серьезное решение-быть ответственным за чью-либо жизнь, пусть даже это будет жизнь маленькой птички...
С того дня прошло довольно много лет. Передержал и держу самых разнообразных птиц, невзирая на безпочвенные упреки некоторых людей как в мой, так и в адрес прочих любителей этого интересного занятия. О «вреде» и пользы содержания птиц в клетках уже довольно много и убедительно сказано целой плеядой аторитетных людей ( Л.Б.Беме, Н.Никонов, Г.Носков и другие известные ученые-птицеловы и писатели) и посему на этой «проблеме» нет смысла и останавливаться. Единственное, что хотелось бы отметить, так это душевную чистоту и человеколюбие, данные Богом истинному птицелову и напрочь отсутствующие эти качества у многих «обычных» людей, так громко ратующих за охрану природы и борьбу с «птичниками»...
Свежие комментарии