На лосиной охоте в Кировской области мы были люди приезжие, которые охотились два воскресных дня. Все мы были люди служивые, и были обязаны в понедельник утром явиться на работу. Местные охотники объединялись с нами. На огромных просторах южного ареала тайги, чем больше людей на коллективной охоте, тем лучше. Добытые трофеи делились поровну по головам (или по наличию лицензий), а в случае невозможности разделить по головам, трофей доставался той бригаде, которая подстрелила зверя. Дальше каждая бригада самостоятельно разделывала, делила и выносила тушу.
Один такой выезд выдался неудачным. Мы про охотились два дня без всякого успеха. Уже в сумерках последнего дня отправились к месту стоянки наших автомобилей, чтобы выехать домой.
Двигаясь по лесной дорожке, вышли на обширную вырубку, и о чудо. На вырубке открыто стоял громадных размеров рогач на пистолетной дистанции для карабина, метров в 150. Мы были вооружены карабинами СКС и шли первыми. Совместный огонь из нескольких ствол привёл к тому, что лось лёг сразу на месте.
Разделывали трофей уже в полной темноте, при свете разожжённого костра. Для переноски добытого трофея, тушу разделывают, как правило, на четыре части. Каждую часть переносят два человека нанизав часть туши на срубленную жердь. Нас было пятеро, и нас физически не хватало, для переноса всех частей туши. Тушу получалось вытащить только за два рейса на расстоянии два с половиной километра. Местных охотников тоже было пятеро. Формально они могли бы уйти со спокойной совестью, но они сказали, что вытаскивать будем вместе.
Эти два с половиной километра я до сих пор вспоминаю с ужасом. Мало того что лось был агромадным, плечо под жердью быстро немело, и приходилось по команде напарника с трудом перекладывать жердь с плеча на плечо. Хуже всего было то, что дорога была изуродована техникой, при вывозе леса. Глубокие колеи были заполнены водой. Замёрзшая вода создала ледяные мосты, которые не выдерживали и с хрустом рушились под ногами. Ты проваливался, а на тебя валилась туша. Хуже всего, когда проваливалась одна нога, а другая нет. Стоишь в «раскоряку» и не знаешь, как вытащить ногу пока жердь с мясом не бросишь. И происходило это каждые двадцать – тридцать шагов, и так все два с половиной километра. Провалившись, очередной раз, долго не хотелось вставать, используя передышку для отдыха. Для меня до сих пор нет ответа, как ни кто не переломал ноги. В голову закрадывалась подленькая мыслишка, а зачем стреляли. Ехали бы сейчас спокойненько домой и «в ус не дули».
Все вымотались до самого предела. Облегчённо вздохнули только тогда, когда добрались до машин, но уехать домой, сразу не получилось. Мороз сковал тормозные колодки УАЗ-ика наших партнеров, и они не могли сдвинуться с места. Наш водила оказался запаслив. У него была и паяльная лампа и трос. Ещё с час мы грели тормозные барабаны и таскали напарников на сцепке, пока их тормозные колодки не разблокировали колёса.
Далеко за полночь мы выехали в сторону дома, и на работу я всё же успел, правда, позавтракать уже не получилось.
За давностью лет я не помню даже лиц товарищей по охоте. Но их бескорыстный поступок, не оставлять людей в трудную минуту, до сих пор является для меня примером, и я с чувством благодарности вспоминаю их.
По дороге домой я вспомнил рассказ, моего первого начальника участка Дмитриева Н.А. В молодости он шоферил, на ЗиС-5 на Урале. В одной поездке его застиг буран. Машина ткнулась в сугроб и забуксовала. Самостоятельно он выбраться не мог, но тут появился трактор с санями, груженые бочками. На просьбу помочь тракторист ответил отказом (послал), слишком много мороки было для него отцеплять и прицеплять сани.
Он чуть не замёрз в этот буран, но на его счастье, на машине проезжали колхозники. Они дружной гурьбой вытолкали его машину из сугроба. Через несколько километров он догнал ушедший трактор. При подъёме на бугор у него скатились с саней бочки, и у тракториста не хватало сил закатить их на сани. Теперь уже он прибежал просить помощь, но получил то, что заслужил.
Я думаю, что человечество как вид выжило только благодаря тому, что всегда действовало по принципу «чужих проблем не бывает», а отдельных индивидуумов сама природа отсеивает из популяции.
Свежие комментарии