Мать

Чтобы научить молодую гончую успешно работать с охотником, нужно кропотливо и методически правильно развивать заложенные в ней самой природой необходимые для охоты качества. От элементов простой домашней дрессировки до нагонки в естественных охотничьих угодьях — нелегкий, но интересный путь. По отношению к собаке всегда следует быть честным, справедливым, требовательным и ласковым.

В награду получишь преданнейшего друга. А если она к тому же от породных рабочих родителей будешь награжден вдвойне, такие эмоции испытаешь, прелесть которых может ощутить только истинный охотник в день, когда его молодая питомица впервые погонит зверя.

Фото: photo.qip.ru

Хорошо, когда нагонка проходит в благоприятных погодных условиях, да еще в богатых зверьем угодьях.
…За городом вдоль шоссе длинной грядой тянется Давыдковецкий лес — место, отведенное городским охотникам для тренировки собак. Охота здесь запрещена в течение всего года.
Тренировки проводятся рано утром по росе, а к девяти-десяти часам, когда к лесу подкатят на машинах горожане, охотники уже дома. Впрочем, охотничьи собаки людей, как правило, не трогают…
С рассветом выходим с женой из дому. Собаки невесть откуда и по каким признакам уже знают о предстоящей прогулке. Стоят в вольере на задних лапах, скулят. От еды они, конечно, отказались. Какой бы вкусный завтрак ни был, все равно гончие, зачуяв сборы, есть не станут.
Как объяснить такое поведение собак? Как догадались они, что именно сегодня мы решили идти в лес? Никогда еще мне не удавалось незаметно подойти к вольеру и застать собак спящими. Ведь немые существа. Каким же механизмом уловили они предстоящую радость?

Пошли. На опушке леса остановились. Собаки вроде бы успокоились. Смотрят в глаза и терпеливо ждут, когда же снимут ошейники.
В лесу еще сумерки. Там, за колхозным двором, небо яснеет. В селе запели петухи. Сыро. Роса и ни с чем не сравнимый птичий перезвон. Кажется, поет каждый листик, каждая веточка. Сколько же их, пернатых солистов?
На кронах молодых дубов ткач паук плетет свои кружева, покрытые седыми росинками. Пахнет сырой грибницеи, лесными травами. Там, вдали, красными огнями окон и зелеными головешками рядов уличного освещения тлеет город. Вся эта мозаика утопает в сизой дымке, верхняя кайма которой краснеет от лучей восходящего солнца.
Загорелись алые облака, заискрились верхушки деревьев. Посветлела лесная синь. Пора отпускать собак.
Набат и Висла вмиг исчезли в тени серо-зеленых стволов. «Пошли в полаз»,— говорят охотники. Теперь жди. Как только набредут на след звериный, зальются, заголосят, запоют. И приходят минуты особого сокровенного чувства близости к чему-то давно забытому человеком. Подойди в это мгновение к охотнику, спроси: «Как вас зовут?» —ответа, пожалуй, не последует. Имя свое забыто. Все забыто. Есть только рассвет, алые облака, росистая паутина… Ц-с-с! Тише! Гончие преследуют зверя — и я хочу, чтобы зверь непременно их обманул и ушел, и в то же время хочу, чтобы гончие ни в коем случае не сбились со следа, не скололись и необорвали эту дивную музыку.
Но сегодня собаки молчат. Рыщут по лесу.
Просится в пол аз и молодая Потеха. Жена держит ее на поводке, уговаривает:
— Да погоди же ты, светлее станет — отпущу.
Не выдерживает, отпускает и ее. Потеха еще боится уходить глубоко в лес, робко обнюхивает все незнакомое и резвится у наших ног. А мы уже спускаемся вниз, туда, где к лесу примыкают совхозные сады, где между рядами яблонь и груш зелеными дорожками тянется молодой клеверок.
В саду совсем светло, и Потеха смелее уходит дальше. Вдруг, поджав хвост и приподняв уши, урча и повизгивая. летит по клеверу к нам. За ней, не спеша, с опаской прыгает большой заяц. Потеха останавливается и прячась за мои сапоги, облаивает атакующего зайца, обыкновенным дворовым голосом. И в самом деле — потеха с Потехой!
Заметив людей, заяц поворачивает обратно, скрывается в высокой траве.
Что за необычная храбрость косого? Заяц гнался за собакой! Такое вижу впервые.
А в лесу идет гон, и пара гончих дружно поет. Оставив жену на опушке, я отправляюсь по хорошо видному; на седой росе зеленому следу зайца. Потеха немного- осмелела, идет за мной. На свежем следу тявкает пару раз и, подбадриваемая мною, движется по следу зайца, побрехивая щенячьим хрипловатым голоском.
И опять, откуда ни возьмись, навстречу ей — заяц. Невероятно!
Потеха остановилась — и заяц затормозил. Пристально, настороженно смотрят в глаза друг другу. Не моргнет изумленным глазом юная гончая. Шерсть дыбом, напряженная стойка.
Заяц чуть приподнимается на задних лапах, поворачивается боком, как-то неестественно наклоняет длинные уши, словно рассматривая гончую повнимательней, явно вызывая огонь на себя. О, как сожалел я, что не взял с собой кинокамеру или хотя бы фотоаппарат!
Что за странное поведение зайца? Потеха теряется. Ведь этого зверя она видит впервые.
И я повелеваю: «Давай, давай, голубушка!»
Заяц прыгает в сторону, опрокидывается на спину и, словно раненый, стонет голосом, точь-в-точь напоминающим плач ребенка.
В чем же дело?
Потеха, совсем осмелев, заливается голосишком позвонче и, путаясь в буйных стеблях клевера, идет к зайцу. Косой, заметив приближение неприятеля, вскакивает на ноги и, как говорится, пешком уходит в сторону леса, навстречу хорошо слышному гону моих псов. Через сотню шагов косой снова на спине, пищит, машет лапами, словно отбиваясь от мух. И так ведет за собой вдоль леса и щенка, и нас.
Когда скололись и подошли к нам взрослые собаки, косой понял, что шутки плохи. Мигом преобразился, выпрямился, прижал уши к спине, и вот уже замелькали в стремительном аллюре заячьи лапы. Он резко набрал скорость и ловко выкатил на свежую пахоту, далеко оторвавшись теперь уже от троих преследователей… Временами еле слышный гон доносился с полей.
Прошел час. Солнце стояло уже высоко. Теперь другая забота: нужно искать собак. Трублю в рог — собак нет. Жена остается в саду, собирает цветы, а я пошел месить пахоту. Важно, чтобы щенок на первой тренировке не потерялся, не отстал от взрослых. Это может навсегда подорвать в нем уверенность и вязкость в работе.
Потеряв зайца где-то в ольшанике, все три собаки появились одновременно. Вижу, как они переходят автостраду, где машины на огромной скорости обгоняют друг друга, и сердце мое, как говорится, уходит в пятки. Водители машин ведь разные бывают.
Но тройка пегих уже совсем близко. Я потрубил, обласкал их, похвалил, надел ошейники-смычки. На сегодня хватит.
Иду тропинкой меж хлебов. В ясных лучах солнца плещутся шелковые волны колосьев. Низко падая, они то обнажают зеленую пучину с голубыми васильками на дне, то, взгромоздясь на золотой гребень, стремительно улетают в желтеющую даль. Пахнет медом и хлебом. Пахнет землей.
А жена с большим букетом васильков торопите навстречу. Загадочная улыбка блуждает на ее лице.
— Что с тобой? — спрашиваю я.
Молчит, улыбается таинственно. А потом — вполголоса:
— Я под крайней яблонькой, в сухой траве, нашла трех махоньких зайчат. Шарики такие серенькие пушистые… Никакого гнезда, на ровном месте…
Вот и прояснилась причина странного поведения зайчихи. Самоотверженная мать, рискуя жизнью, увела собак к лесу и пошла пахотой к дороге. Подальше от детей. Туда, к автостраде!
Смотрю на жену и вдруг замечаю, как угасает ее улыбка, грустнеют большие карие глаза. Она вздыхает глубоко и говорит:
-— Вспомнилось вот так некстати. Вчера ночью женщина какая-то на крылечке роддома оставила… новорожденного ребеночка… Оставила и ушла. Случай редкий, но все же…
bestoxotnik.ru