Весеннее брожение: когда результат не важен

Память уносит меня в весенние угодья прошлого года.

Уже давно не гонюсь за количеством дичи и получаю удовольствие от самого процесса до, во время и после охоты.

Чтобы не спугнуть готовящихся токовать тетеревов и посмотреть их танцы на поле, лучше выйти пораньше, а значит, встать лучше в 2.30 и выйти из дома в половине четвертого.

Поймать нужную утку — вот она с желтым колечком на ноге.

Когда есть возможность, можно взять двух подсадных и посадить подальше друг от друга, чтобы они перекликались между собой.

Так мы всегда охотились вдвоем. Каждому по подсадной.

Разделенные кустами или поворотом реки, утки подают голос, то одна, то другая, побуждая соседку к ответу. Но если подсадные работают прекрасно, достаточно и одной утки. Я всегда беру еще одно-два пластиковых чучела и высаживаю на воду вокруг подсадной.

Все это вместе с гусиными корпусами я в первое утро тащу на себе в рюкзаке, а подсадную в ящике с ручкой для переноски, потому что в моем варианте от деревни до места охоты всего полчаса пешком.

Свежо. В темном утреннем небе царит полная луна. Полнолуние совпало с началом охоты. Вдыхаю пьянящий воздух охотничьего утра и тороплюсь за калитку навстречу песням чибиса и токованию бекаса.

Дорога мне хорошо знакома по сумеречным ориентирам — елочка на углу ближнего поля, край межника, столб ЛЭП. Спутаная трава и полевые межи под ногами не видны, и только ноги в резиновых сапогах рисуют в уме образы оставляемого позади ландшафта.

Вот и мое поле. Лет восемь назад в это время я увидел бы здесь стадо кабанов, заправляющихся овсом.

Но ни кабанов, канувших за африканскую чуму свиней, ни овса, оставленного за проблемой возрождения сельского хозяйства в отдельно взятых регионах при конкретно существующих условиях. Лишь луна, наблюдающая за моим одиноким ходом по весеннему полю.

Поле поднимается вверх, на вершине по нему проходит линия электропередач — с одним из столбов в кустах. Мое озерцо в 70 метрах от этого столба и тоже окружено кустиками, которые удачно скрывают мои движения при подготовке к выстрелу.

Вот я и на месте. Еще темно. Первом делом расставляю корпуса гусей. Их необходимо раскидать около воды и чуть поодаль в естественном положении, носами против ветра. Сторожевой гусь с краю, он всего один на десяток.

Теперь надо подготовить лежанку, расстелить темно-зеленый коврик, набросав на его края траву для маскировки. Раскладываю вокруг бинокль, патроны, манки, небольшую маскировочную сетку, укрываю ею сапоги с подошвами песочного цвета, чтобы не светили пернатым тревожным сигналом.

Ружье — вдоль края на коврик. Надеваю костюм лешего. Осталось высадить утку. Втыкаю штырь в воду у противоположного берега и отпускаю подсадную на воду. Она тут же подает голос. Теперь бегом в укрытие. Спрятать под куст и закидать травой фанерный ящик, он слишком светлый.

Ничто не должно выдавать моего присутствия. Раза два я даже не успевал лечь, а селезень уже шваркал на подлете — охота пуще неволи. Обычно я беру здесь два селезня за зорьку, первого по темному, второго — уже по светлому.

Лежу, отдыхая, на спине, вслушиваясь в предрассветную игру звуков. Хорошо и спокойно.

А вот и первый подлет. Быстро, без отдачи голоса и контрольного облета, молодой кавалер садится на дальний край озерца за кустиками слева от меня. Начинаю медленно приподниматься, принимая сидячее положение, одновременно вкладывая ружье.

Но поспешил. Заметил! Поднимается. Приклад в плечо, но селезень исчезает в светлеющем небе.

Нащупываю затылком в подголовье рюкзак и смотрю в начинающее переливаться рассветными цветами небо. Я готов приходить сюда только ради красоты нависающего надо мной мира, запаха травы, звуков весеннего пробуждения. Уже вовсю улюлюкают где-то на краю поля тетерева.

В прежние годы они приближались ко мне на 50 метров, но ток разбили, и сегодня они предпочитают токовать на кустах. Один токует позади меня, где-то около столба. Да он сидит на проводе ЛЭП! Вот это номер! До него всего метров 70, но на экране смартфона все равно получается мелковато.

 

Фото автора.

 

Когда много лет назад все эти поля регулярно засевались, через них тянули гуси. Сегодня гуси летят стороной, и их появление скорее случайность и большая удача. В 2016 году я еще взял здесь гуся. Я пришел на поле, как всегда, затемно, тихо расположился в своей засаде с пластиковыми гусями у воды и, когда посветлело, стал время от времени манить.

Был сильный туман, окутавший корпуса гусей белой мантией. Мне показалось, я услышал ответ. И тогда из этой белесой дымки в стелющемся над полем полете выплыли шесть гусей. Они, видимо, сидели на другом конце поля, там есть небольшая лужа, и, услышав мой манок, решили перелететь к сородичам.

Приблизившись справа чуть сзади к высаженным чучелам, они повернули вдоль них справа налево большими боковыми мишенями. Я закрыл рот, открывшийся от неожиданного мистического видения, сел и начал стрелять. Гуси были от меня метрах в 25.

Три раза выстрелил по среднему гусю, но лишь четвертый выстрел дал результат — когда стая уже поднималась в небо. Птица, летящая слева, сложила крылья и тяжело упала на землю. Помня истории о бегающих гусях, я бросился к трофею.

Молодой белолобый гусь был сражен дробиной в голову. Получается, я опять много беру вперед — старая стендовая ошибка из-за боязни обзадить. Иногда ловлю себя на этом во время охоты на вальдшнепа и утку.

И только после того как еще раз полистаешь самоучитель и посмотришь в таблицы упреждений, начинаешь снова чувствовать меру. Да, иногда скорость скрадывается размером птицы, которая больше по сравнению с тарелкой, но не стоит передергивать.

Дробь ложится позади цели чаще не из-за недостаточного упреждения, а по причине остановки ствола. Другой ошибкой является желание посадить всю тушку на мушку при закрытой планке — дробь уходит ниже.

Это не тарелка — размеры того же гуся значительные, и, если не пройти мушкой снизу впритирку, понижение центра осыпи будет значительным и трофей может улететь. Если планка при стрельбе открыта, как в трапе, это не страшно, сноп дроби поднимется и поразит цель центром.

На охоте, кстати, это происходит довольно часто, из-за толстой одежды.

Уже светло, и второй подлет селезня я хорошо вижу и слышу. Подсадная дает осадку. Селезень садится на середину воды совсем близко к ней. Резко сажусь и бью его в клюв на взлете. Он падает в воду. С полем!

И снова тишина, и только стук сердца еще отбивает ритм. Этот селезень лег на воду прямо передо мной. Припоминаю, как однажды я стрелял по селезню, севшему на дальнем левом краю. Он долго не проявлял интереса к подсадной и не подплывал к ней, поэтому я решил стрелять, хотя было еще темно и плохо видно.

После выстрела он потрепыхался и затих под берегом в траве. Каково же было мое удивление,
когда я не обнаружил его там даже после тщательных поисков вокруг воды и в радиусе 50 метров в поле. Видимо, подранок ушел по земле. Неприятно, но это охота.

Время за семь. Слившись с полем, я слушаю и наблюдаю весеннюю кутерьму вокруг. Бекас то и дело дребезжит перьями, срываясь по отвесной вниз. Увидеть его трудно, но иногда получается.

Полевой жаворонок токует длинными трелями, надолго зависая в воздухе. Сколько их — пернатых, известных лишь орнитологам и лишь иногда любознательным наблюдателям из числа лесников, грибников и охотников. Вот ко мне в гости прилетел куличок.

Ходит по краю воды, ищет, чем поживиться. Смешной такой, деловитый. Сзади из-за кустов как будто какое-то пыхтение… Медведь?! На этом поле мне уже приходилось видеть косолапого. Сжимаю ружье и, осторожно приподнимаясь, стараюсь разглядеть что-нибудь через кусты.

Звуки смещаются влево вокруг воды и превращаются в крупного кабана, вплывшего в мой сектор зрения и резво приближающегося к гусиным корпусам. Я оторопел… Кабан же подскакал к ближнему гусю и почти наступил на него. Он от меня всего в пятнадцати метрах! Не видит меня в упор.

И тут фыркнул и уставился в мою сторону. Почуял… Фыркнул еще раз и нехотя потрусил обратно, в направлении леса. Вот вам и весенняя охота. Вот вам и мимикрия. Сфотографировать его я не успел. Да и не хотелось выпускать из рук ружье.

Солнце уже высоко. Пожалуй, хватит на сегодня впечатлений, пора домой. Собираюсь. Нужно просушить маскировочный костюм. Развешиваю его на кустах. Забираю селезня и подсадную утку, собираю чучела. Как свежо и хорошо!

Минут через десять собираю рюкзак и трогаюсь в путь по спутанной траве. В этом году в низинках и вдоль полевых дорог много львиного зева, хорошего народного лекарственного средства. Пройдя метров двести, натыкаюсь на лежащего в траве селезня. Вот это удача!

Если бы специально искал в этой траве, никогда бы не нашел. Какая-то дробина из моего неудачного залпа все-таки зацепила его. У меня сегодня снова два добытых селезня. Спасибо, святой Трифон!