Добыть скотинника - нелегкая задача

Весь долгий путь Петрович задумчиво молчал и вдруг сказал:

– Очень тебя прошу, Ильдар, съезди завтра еще, покарауль его. Два дня он не приходил, завтра обязательно будет.

А я не смогу поехать, ты знаешь почему. Одному – не советую, подбери себе надежного напарника. Добудь его, Ильдар, а то уже шесть голов задрал. Меня со всех сторон долбят: то райком, то исполком... свое начальство звонит каждой день. Охотник ты аккуратный, не упустишь.»

– Спасибо на добром слове, Петрович. Я постараюсь. Только ты никого больше туда не присылай. Не нужны мне «бывалые», я сам все сделаю.

– Добро! Как сам посчитаешь правильным, так все и делай. Ну, удачи тебе!

Поручение Петровича для меня, молодого охотника, и радость, и большая ответственность. Я еще не добыл своего медведя, и вот – реальная возможность осуществить мечту.

Конечно, не хочу ударить лицом в грязь, не хочу подвести Петровича – моего учителя, наставника по охоте. 0н в напарники наперекор «бывалым» взял именно меня и вот доверяет такое дело. Еще я знал, что Петровичу нужно отстрелять этого медведя как можно скорее, это было очень важно.

Искать напарника мне нет нужды: он есть, Геннадий – мой друг-погодок, постоянный мой спутник в пеших скитаниях по Берендееву царству. Надежный товарищ, способный помочь всегда, а в отчаянный миг – выручить, не думая о себе. Он – второе мое “я”. С кем же еще я пойду «на медведя!

«Война план покажет» – лозунг не наш. Охоту начинаем с совета. Выкладываем всю информацию, стараемся объективно оценить обстановку, ищем плюсы и минусы уже совершенных и пока планируемых действий.

С Геной легко – мы оба равноправные, никто не выпячивает свое «я», поэтому быстро приходим к единому мнению. Сегодня оно такое: отстрелу скотинника мешают ... сами скотоводы, что кричат: «Спасите от медведя». Нам надо сначала обойти их рогатки, а с медведем будет легче, надеемся.

Теперь мы знаем свой маневр: вперед, исправляя прежние ошибки. В первый раз мы с Петровичем ехали через деревню, где жили хозяева скота. Оттуда вслед за нами примчались двое на мотоцикле, оглашая тарахтением всю округу, поэтому сегодня поедем другими дорогами, минуя деревню.

Оба раза мы, доезжав до отгона оставляли там машину – пастухи видели нас, и один из них дальним кругом объехал засаду – зачем? Оба раза проезжали «задир», находящийся ближе отгона, не так уж далеко от дороги, и медведь мог приметить нас. Сегодня ни пастухи, ни медведь не узнают о нашем приезде.

На лесовозной дороге встречаем большущий трактор К-700 «Кировец», груженный лесом, и грузовик с лесорубами. Им почти по пути с нами, проедут километрах в двух от отгона. Это нам на руку. Почти до места едем под мощный рев «Кировца» и натужное завывание «газона». Попробуй, услышь кто наш “уазик”.

Машину оставляем за километр до «задира». Уже отсюда, соблюдая тишину, тихо собрались, прикрыли, не хлопая, двери машины, зарядили ружья и с Богом пошли. Идем тихо, как звери. С медвежьей добычи молча, без крика, слетают вороны. Хорошо, значит, «хозяина» рядом нет.

Задранная корова (а свирепый медведь задрал только эту, остальные – дела «медведей в пиджаках») лежит в вершине глубокого оврага, заросшего лесом – спелый березняк, деревья стройные, без сучьев, кроны высоко вверху.

Внизу лес просматривается далеко, а вокруг «задира» вообще редина, почти поляночка. Не доходя до «задира» метров пятнадцать, жестами показываю Геннадию: залезу, мол, на эту березу, буду смотреть в глубину оврага и на левый склон.

Он так же молча, отвечает, что сядет справа от «задира», лицам в вершину оврага и на левый склон: мы полагаем, что медведь придет оттуда.

Садимся очень высоко: хотели оказаться выше поля зрения медведя, когда он будет обходить по краю оврага. Не вышло. Склоны выше насада, на такой высоте не видим друг друга через кроны. Да эта не беда, перебьемся.

Я нашел себе удобную сидку: и видеть хорошо, и опора под ногами есть, спереди – толстая ветка. Опираясь на нее локтями, буду стрелять по левому склону, а для стрельбы в даль оврага встану и навалюсь на ветку грудью, она устойчива, и стволы смогу наклонить круто вниз.

Ружье у Геннадия – двустволка ИЖ-58 16-го калибра, пули Майера, или «турбинки», как мы их называем. Гена очень не хочет стрелять пулями – боится испортить чоки. Надо признать, он прав: дробью он стреляет всем на зависть.

У меня – «Олень» Златоустовского завода, вертикалка 32-го калибра, нижний ствол с чоком «парадокс». Пули отливаю в пулелейке собственного изготовления, весят пули по 20,5 грамма. Попадаю хорошо.

Мы с Геной не договаривались, как будем стрелять: кто вперед или по команде. Этот вопрос у нас решится одновременно в двух головах. Будьте уверены, мы примем самое правильное решение.

фото: Fotolia.com

Тишина... Нет ни меня, ни Гены, мы исчезли, слились с природой. Только синее небо, вольный воздух и величественный лес. И где-то тут «хозяин». Вот, сидит человек у черта на куличках, на верхушке дерева и счастлив донельзя. Охотники поймут.

Только одна мысль: хоть бы пришел, хоть бы пришел... Ох как не хочется и сегодня уехать домой с тяжелым чувством невезения. Господи, услышь меня, направь сюда этого...

Ч-чер-рт! Да вон он! Спускается по левому склону в овраг, дальше, чем я его ожидал. Идет наискосок, удаляясь от нас. Неужели заметил? До него метров семьдесят-восемьдесят, сейчас появится в просвете... Достану я на таком расстоянии, успею прицелиться? Да, я попаду в него, но...

Что-то держит меня: то ли наставления Петровича, то ли свои какие навыки. Я бы успел прицельно выстрелить и наверняка попал бы... Нет! Я не положил бы его на месте. А обстрелять и не положить – это и есть оплошность. Ранить и прогнать скотинника – самая «медвежья услуга» Петровичу.

Медведь не походил на почуявшего опасность: шел спокойненько. Вот обойдет кругом и придет под верный выстрел. Солнце только село, еще не вечер, еще не вечер! И в прямом, и в переносном смысле. Сидеть и ждать!

Хорошо, что «бывалых» не взял. Уж они бы точно обстреляли сейчас медведя, а за исход отвечал бы я: «Побоялся стрелять». С ними охота уже закончилась бы. Ничем или подранком.

Склон оврага вон в том просвете темнее, чем в соседних. Темнее или мне кажется? Да, темнее. Но что это? Теперь то, что темнее, ближе, а тот просвет, что был темным, теперь... Тень! На склоне оврага и на березах тень! Она движется!

Я и думать боюсь, что медведь спустился до половины склона и идет по тропочке по левому склону сюда. Слава тебе, Господи! Пока медведь не может видеть меня, я медленно встаю в заранее предусмотренное положение для стрельбы в эту сторону, нажав на спусковой крючок, чтобы не щелкнул, взвожу курок, мельком глянул на «переводчик» – да, на нижнем стволе. Ну, иди, иди сюда!

Медведь, нет, пока тень, медленно-медленно, с остановками движется сюда. Время от времени слышен звук, как будто пытается, свистеть человек с замерзшими губами или не умеющий свистеть.

Это я уж знаю: с таким звуком медведь нюхает воздух, втягивая в ноздри со свистом. Если встревожен, резко потянет носом и получается настоящий свист. Как засвистит, пиши пропало – учуял...

Наш пока идет. Я изготовился для выстрела, но мышцы расслаблены – рано еще... Вот он! Коричневый, круглый, совсем не отвратительный. Пройдет несколько шагов, остановится, крутанет носом: фи-ють... Не буду смотреть прямо, еще мой взгляд почует.

Метров сорок – далеко... Ну, шагай, шагай! Ближе, ближе. Ага, пошел смелее... Латунь мушки прилипла к середине лба медведя. Еще чуточку, еще маленечко, и он пойдет прямо на меня...

Ничего себе я не говорил, команду стрелять не подавал, а словно какой-то механизм внутри меня сработал и в нужный момент произвел выстрел. Медведь, будто хотел сделать кувырок через правое плечо, сунул голову под выставленную вперед левую ногу и пропал!

Автоматически взводя курок и переключая его на верхний ствол, я только успел заметить, как два раза дернулась в воздух задняя левая лапа. Черт знает, откуда взявшийся уступ скрывает медведя полностью.

– Го-то-ов! – слышу торжествующий крик Геннадия.

– Добавить бы разок, но я не вижу его.

– 3ачем, ты его сразу положил хорошо. В лоб ведь бил? Ну, спускайся, я его подержу. Вдруг случится так, что «насмерть убитый” зверь, вскочив, убежит живее живого от разинувшего рот охотника и еще делов наделает... Так что второй выстрел и держать зверя на мушке при подходе товарища – не лишняя предосторожность.

На медведе дрожит, укладывается шерсть. Большие желтые клыки, широченные передние лапы, когти... Могуч дикий зверь, «хозяин» леса! На лбу чуть выше бровей, на палец вправо от середины – смертельная отметина, вторая прямо в сердце. Все точно – зверь взят.

Жмем друг другу руки, а самим не верится: это мы-то, да так запросто добыли медведя?!

Источник