Промысловая охота и мои собаки. Часть первая

Спаниель Малый и сеттер Василий

В общем за тот дебютный сезон я добыл свыше 160 шкурок и, наконец, насобирал денег на свое первое ружье. Это была одноствольная курковая «ижевка» 32-го калибра. Еще мне хватило на два десятка патронов, порох, дробь и капсюли. В те годы в наших краях не так строго следили за оборотом охотничьего «огнестрела». Наличие ружья у подростка мало кого удивляло.

В 16-летнем возрасте мне удалось пополнить свой небольшой арсенал. Я купил уже по новой цене «Иж-58». Это была бескурковая модель с буковым прикладом — легкая, но с хорошим и верным боем. По прошествии 60 лет она продолжала служить верой и правдой.

Итак, оружием я теперь был обеспечен. Ничто не мешало посвятить охоте все свободное время. Однако его оказалось не слишком много. Большую часть каждого дня занимали различные дела — вначале учеба в Институте, потом работа. Но ради общения с природой я уезжал из города при малейшей возможности.

Моим четвероногим помощником в то время стал спаниель по кличке Малый. Это был «кучерявый» кобель с шерстью преимущественно черного окраса, но с белым пятном на груди. Пес сопровождал меня в поездках на охоту. Чаще всего нашей целью оказывались утки на окрестных водоемах.

Со спаниелем мы в одиночку отправлялись в угодья на мотоцикле «Ява», умудряясь все необходимое увязать на небольшом пространстве «железного коня». А вещей у нас обычно было немало: одноместная палатка, спальник, компактная надувная лодка, припасы, ружье и так далее. Пес ложился впереди меня на бензобаке и цепко держался — только уши развевались на ветру. Остальное мы размещали на багажнике, по бокам мотоцикла и сверху.

Следующим моим помощником стал ирландский сеттер с «кошачьим» именем — Василий. С ним катались уже на другом мотоцикле — «Иж Юпитер-3» с коляской. Когда сейчас я еду на утиную охоту и разгружаю машину, багажник которой и салон забиты под самую крышу, то частенько вспоминаю пору молодости и поражаюсь, как хватало места на мотоцикле.

Лайка Айна

Еще на ум приходит былинный герой — Илья Муромец, который начал совершать подвиги, когда ему пошел уже четвертый десяток. Вот и меня лишь в зрелом возрасте потянуло в глухую тайгу. Когда мне стало больше 30 лет, захотелось вдруг испытать себя. Я понял, что только когда долго находишься на природе один, начинаешь иначе осмысливать свою жизнь и восстанавливаешь гармоничные отношения с окружающим миром.

Первые два отпуска провел в тайге с приятелями. Они охотились с собаками, а я поначалу больше рыбачил и учился ставить разрешенные в ту пору орудия лова. Иногда целыми неделями жил один в низенькой избушке.

Через знакомых заказал щенка западносибирской лайки и в декабре получил ее — месячную самочку черного цвета с белыми «тапочками» и светлыми полосками на груди и лбу. Юную четвероногую помощницу назвали Айна.

Возможно, действительно чистокровные собаки отличаются врожденным благородством или сказывается постоянное общение с людьми, но никаких проблем с новым питомцем не было. Лайка спокойно росла в городской квартире, не пакостила, вела себя примерно.

Утром обычно я отправлялся гулять с собакой. Ходил с ней по улице минут 15, потом приходилось ехать на работу. Днем сын и дочь занимались Айной. А вечером опять я шел с ней на свежий воздух, если меня не задерживали на службе неотложные дела. Даже будучи очень голодной, лайка очень аккуратно брала предлагавшийся кусочек колбасы, не касаясь зубами пальцев хозяина.

Мы вовремя сделали собаке все полагающиеся прививки, получили регистрационную карточку, в которой указывалась родословная. Летом заранее встретились с руководством нашего промыслового хозяйства и договорились о выделении мне участка.

Первый совместный трофей

К открытию сезона я, прихватив с собой Айну, был уже в «медвежьей горнице», как ее называли у нас. Не успели мы еще толком разгрузиться и обосноваться на месте, как уже приступили к охоте. Моя четвероногая помощница, выскочив из машины, моментально освоилась в новых условиях и поняла, что от нее требуется. Вскоре нам удалось добыть первый трофей.

Услышав голос лайки, я, так и не успев разгрузить автомобиль, схватил ружье и поспешил к ней. Кедры на нашем участке росли не очень высокие, поэтому белка на ветке быстро попалась мне на глаза. Стараясь уйти от собаки и от меня, пушной зверек ловко перепрыгнул на соседнее дерево. Но тут грохнул мой выстрел, прервавший этот маневр.

Сбитая белка стала падать вниз, но ее прямо на лету успела перехватить Айна. Меня очень обрадовало, что собака даже не пыталась рвать на месте наш трофей, лишь сжала пару раз зубами и положила на мох. Я внимательно осмотрел зверька. Это оказалась огневка с чистой серой спинкой и ярко-рыжим хвостом.

Следовало сразу заняться обработкой добычи. Я тут же ободрал белку, запихнув тушку в целлофановый пакет. Шкурка была белая — выходная. Потом намотал бинтик на большой палец и снял мездру. Теперь ничего не мешало с удовлетворением любоваться нашим первым трофеем. Поскольку я стрелял дробью «девяткой», пробоин на шкурке не увидел, заметных повреждений меха тоже.

Теперь можно было заняться выгрузкой доставленного на машине снаряжения. Не обращая больше внимания на собаку, я принялся за дело. Быстренько прибравшись в домике, я перетащил туда припасы и прочие вещи, привезенные с собой.

Вот уже подошло время для первой ночевки. Айна устроилась на соседних нарах со мной, хотя дома знала только коврик на полу и никогда не делала попытки залезть на кресло или на диван.

Хозяйственными делами пришлось заниматься вечером — в перерыве между ужином и сном. Лайка работала в лесу, как заводная. Если видела, что белка падает замертво, то даже не хватала ее. Больше не обращая внимания на этого зверька, собака уносилась искать следующего.

Быстрая адаптация к новым условиям

Первый снежок пошел на третий день нашего бытия в «медвежьей горнице». Мишки нас пока не тревожили. Помет старый иногда попадался, но с хозяином тайги мы не встречались. Тем не менее, я не забывал наставления, полученные от опытного охотника Димы Грибанова, всю жизнь посвятившего промыслу.

Старший товарищ советовал всегда держать пули в стволах ружья, когда идешь по лесу. Я так и делал, а еще носил четыре надежных патрона в кармане своей суконной куртки.

— Белка или соболь — не рябчики, не улетят, — частенько говорил мне Дмитрий. — Хорошая собака их не отпустит, поэтому спокойно успеешь достать патрон с дробью. А если мелькнет приличный зверь или столкнешься с медведем у добычи, то перезаряжать будет некогда!

И еще одно наставление Грибанова я хорошо запомнил. Потом частенько повторял эти слова подросшему сыну: «В тайге самое страшное — не медведь, а еловый сук! Если вдруг напорешься, то получишь серьезную рану, а больницы рядом нет!».

В общем, дни летели за днями. Я надышался чистейшим таежным воздухом, втянулся в промысловый ритм жизни. Организм постепенно адаптировался к большим физическим нагрузкам, хотя в первое время мышцы сильно болели после долгих переходов.

Пока держалась непогода, я не сидел без дела. За это время пристроил к входной двери небольшие сени, с боков обил жердями и потом толем. Такой же материал положил сверху на крышу. Наше жилье постепенно становилось все уютнее.

По реке шла шуга, а вместе с ней катались хариус и ленок. А за рыбой следовала норка. Как-то утром, выйдя на галечник косы Черного Июса, заметил зверька, бегущего по покрытому снежком берегу. Я сразу заорал диким голосом, зовя Айну. Спустя пару секунд она показалась на виду и бросилась наперерез.

Лайка с ходу взяла зверька, подкинула вверх, перехватила зубами поудобнее, тряхнула и опустила на землю. Я подбежал и рассмотрел трофей. Это оказался крупный самец дикой норки. За такую достойную добычу моя четвероногая помощница заслужила награду — свою первую персональную банку тушенки.

Потом у нас были и другие трофеи, включая соболей. С тех пор лайка почти никогда не ела вечером кашу с белками. Вместе этого собаке полагалась тушенка, честно заработанная в тайге.

Обжитой уголок

С Айной и ее потомками я охотился 19 лет, стараясь каждый отпуск проводить в тайге. На «медвежьей горнице» мы промышляли годиков шесть. За это время там появились три избушки и баня.

Когда мне предложили отправиться на охоту туда, где, как говорится, «Макар телят не гонял», я с некоторой грустью прощался с обжитыми местами. Все же это был мой первый промысловый участок. Здесь мне довелось наблюдать за дебютом Айны — западносибирской лайки, которая была и другом, и защитником и помощником.

Я исходил этот выделенный участок вдоль и поперек. Собольком он был бедноват, но белки, особенно в урожайный год кедрового ореха, встречалось много. По Черному Июсу и дальше неоднократно попадалась норка.

В общем, заняться было чем. В первые два сезона я жил в подремонтированной избушке. Но расположена она оказалась очень неудачно. Домик построили на низменном берегу реки. Во время паводка это зимовье каждый раз заливало. В итоге дерево пропиталось влагой и запах сырости и грибка извести никак не удавалось. Стены оказались буквально изъедены. Однажды мое ружье упало на нары, поскольку вывалился гвоздь, на котором оно висело.

Я решил строить новую избушку — более просторную, чтобы при случае можно было и друзей приютить, не особенно теснясь. Место выбрал в полукилометре от старой — на высоком берегу Черного Июса.