На рассвете мы с лесником Павлом Дмитриевичем отправились по малину в лес на Бобриный угор. «Там этой ягоды, как варенья у меня в банках, хоть зажуйся!» — пообещал он.
На место пришли, когда роса уже сошла, а птицы продолжали свистеть в непролазной куще. Но что это?! Малинник на широкой солнечной поляне, окруженный суровой крапивой и колючим кустарником, чтобы легко не даваться сборщикам, словно после урагана, был помят, поломан.
Некоторые кусты даже остались без листьев. Только в воздухе продолжал витать аромат сахаристых ягод.Павел Дмитриевич грустно огляделся по сторонам, почесал в затылке и произнес:
— М-да, какой-то любитель малины, похоже, опередил нас…
Какой, я догадался сам. При этом у меня под лопатками предательски пробежал холодок. Кроме ножа, фляжки с водой и пустых корзинок, у нас ничего не было, а ведь этот «любитель ягод» мог находиться еще где-то рядом: вон и листья малинника пока не успели завянуть…
Мы с Павлом Дмитриевичем присели на траву и стали думать, куда бы нам податься за ягодами?
И тут впереди нас, за деревьями, где петлял неглубокий овраг, послышался сухой звук:
— Дзынь-нь!
Потом еще и еще с каждым разом звонче и мелодичнее:
— Дзынь-нь-нь!
Птицы на деревьях почему-то сразу умолкли… Или прислушались тоже, как и мы: кто там, интересно, «подыгрывает» им?
Правда, кто?
Мы с Павлом Дмитриевичем встали, подняли корзинки и осторожно, прячась между зарослей папоротников и орешника, направились в сторону необычных звуков. Вскоре пробитая нами тропа вытолкнула нас к оврагу. Маскируясь за пушистой елкой, мы увидели возле сухостойной сосны медведицу и двух медвежат. Она раскачивала дерево, оттягивала когтями длинный отщеп, как струну, и отпускала… Щепа звенела.
Поворачивала свою лобастую голову то вниз, то вверх, то вбок, но, ничего не заметив, снова бралась за сухую «струну». Недалеко от нее прыгали и кувыркались два медвежонка-пестуна. Им не было никакого дела до музыки.
А медведица, опять услышав «дзынь-нь-нь», обходила вокруг сосну и вертела головою по сторонам.
— Музыкальная душа, — улыбнулся я.
Павлу Дмитриевичу, видимо, надоела однообразная мелодия, и он громко крикнул:
— Машка, переверни свою пластинку!
Медведица замерла на месте, а потом, заметив людей, бросилась в чащу, увлекая за собой малышей. Правильно говорится: «Врасплох и медведь труслив».
Так и пришлось нам вернуться, под дружный возобновившийся птичий оркестр, в деревню без ягод, поскольку других малинников поблизости не было.
Однако я не грустил: когда еще мне посчастливится послушать игру медведицы на «лесной виолончели»?
А чаю с малиной я и так попью в избе у Павла Дмитриевича. Недаром же он хвалился, что банок с таким вареньем у него «хоть зажуйся»!
Поделился Николай Красильников
Свежие комментарии