На другой день уже все местечко знало об этом событии, так как волки здесь редки и потому одно только появление их уже служит надолго предметом разговоров для целой окрестности. Тут же, такое до крайности дерзкое нападение на лошадь под самым носом местечка и еще в такую пору, когда никто и спать не ложился! Лошадь оказалась принадлежащей одному крестьянину, который уже несколько дней нарочно оставлял ее на ночь на пастбище, чтобы она поправилась, так как была немного больна.
Лошади у реки. Изображение_by BiblioArchives_LibraryArchives@FLICKR.COM
ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО РАССКАЗА МОЖНО ПОСМОТРЕТЬ ПО ЭТОЙ ССЫЛКЕ.
Весть о появлении волков разнеслась, по случаю базарного дня в местечке, во все концы. Бывшие же в этот день на базаре шаблякские мужики рассказывали, что их хлопаки (ребятишки), загонявшие скот, и один рыбак видели после слушанного выстрела двух волков, бежавших от берега реки и скрывшихся в мейсцкем бору (в лесу, принадлежащем местечку).
Через несколько дней пронесся слух, что в соседней с Шабляком деревне Хлюднях волки зарезали теленка при самой опушке леса. Это обстоятельство заставило заговорить об волках и соседних охотников.
Изобильные угодья для капитана
В каких-нибудь двух верстах от посада Н., по ту сторону реки, находилась небольшая деревушка Морговники. В деревушке той находился пограничный кордон, а в кордоне том жил и отрядом командовал — гроза окрестных контрабандистов Петр Петрович Т. — капитан и кавалер.
Это был мужчина средних лет, высокого роста, атлетического сложения, подминавший под себя всякого контрабандиста, который только решался ему перечить, артачиться и не отдавать поимки. Внешней особенностью Петра Петровича было разве еще то обстоятельство, что у него не хватало нескольких передних зубов, которые, как говорили сведущие люди, потеряны им были в одной из рукопашных схваток с контрабандистами.
Он держал у себя трех гончих, одну легавую, одного ублюдка, не то легавого, не то гончего, но служившего за легавую, и, кроме своего ружья, имел два-три плохеньких ружьеца для своих подчиненных. Лучшим из его охотников считался Нерушниченко, потом вахмистр и Яшков. Нерушниченко действительно был отличный стрелок, прекрасный столяр, но любил дюжо горилку. Впрочем, он не то чтобы очень любил ее, а пил как-то болезненно, запоем…
Вахмистр и Яшков ничем особенным не выдавались, но все трое принимали участие во всех больших охотах Петра Петровича, особенно же в охотах с наганками (с облавами), и всегда выручали своего начальника. Нерушниченко доставил не один десяток лисьих шкурок Петру Петровичу. Жаль было поэтому такого полезного и симпатичного человека и под суд отдавать. Без него же Петр Петрович не охотился даже и на пернатых.
Неудачных охот у Петра Петровича почти не бывало. Да и трудно было бы быть им: места были все привольные и дичи было по горло. Морговники приютились на правом берегу реки Писы у самого впадения ее с правой же стороны в реку Нарев.
По обеим сторонам реки Писы, далеко вверх по ее течению, тянулись луга, изобиловавшие всякой болотной дичью, а камышистые заливы реки и небольшие луговые озерца — утками. Мелкий дубняк и можжевельник просто были набиты куропатками, а в версте от деревни, по правую сторону Писы, начинались казенные и майоратные леса, тянувшиеся, с некоторыми перерывами, вплоть до самой прусской границы. Пространство это известно здесь под именем «пущи».
На левой стороне Писы начинались Н-ские леса, которые огромным клином входили в угол между Писой и Варевом, подступая почти к самому посаду Н., расположенному на левом, возвышенном здесь, берегу Нарева, против самого впадения в него Писы. На всем этом пространстве Петр Петрович гулял себе вольным казаком, нигде не встречая препон по части охоты, а если и встречал их иногда (в казенных и майоратных лесах), то всегда как-нибудь обделывал их при помощи начальника казенной палаты, или же прикрываясь каким-нибудь служебным предприятием, да еще «секретным».
Незадачливый добытчик
Насколько был неустрашим Петр Петрович в делах с контрабандистами, настолько же он был труслив, как охотник. Он, например, боялся охотиться на волков, кабанов и тому подобных серьезных зверей, которые, при удобном случае, не прочь и щипнуть оплошавшего охотника.
Если же и охотился на них, то всегда, разумеется, облавой и в более опасные, а, следовательно, и в более добычливые и лучшие места, ставил всегда кого-нибудь из посторонних мужичков, охотившихся в таких случаях всегда в его пользу. Даже своим солдатам он не позволял становиться на таких местах.
Раз, в Н-ских лесах появился кабан — «одинец», как их здесь называют. Петр Петрович, разумеется, не замедлил устроить нагайку на такого дорогого пришельца. Когда кабан был выслежен и обложен, началась расстановка стрелков по местам. На самом лучшем и вернейшем лазу мужичок — распорядитель охоты — предложил, разумеется, стать «пану капитану», но он благоразумно уклонился.
Когда же знаменитый Нерушниченко, обрадованный отказом своего начальника, сам выскочил и стал на это место, то Петр Петрович, отдернув его за руку, обратился к несчастненькому мужичку с полуразвалившимся ружьецом-одностволкой, Карчмарчику, говоря: «Вот этот хват, удалец здесь станет!», чем вызвал общий смех, а Карчмарчик только ухмылялся, польщенный такой лаской (милостью) пана капитана.
Карчмарчик на всех нагайках принимал на позиции одно только положение — ложился животом на землю, так что раз, когда у него случилась осечка, бежавший на него заяц перескочил ему через голову. Но теперь он отступил от своего обыкновения и стал за огромной сосной.
Стрелки были расставлены, а затем и наганка. Как только последняя тронулась, дзик (кабан) пошел прямо на Карчмарчика и остановился перед ним шагах в двадцати, пофукивая ноздрями и поводя рылом. Тот, видя в первый раз в жизни такое чудовище и зная, по слухам, про их короткие расправы с охотниками, весь затрясся, как в лихорадке. Но стыд показаться трусом взял-таки свое и через несколько секунд Карчмарчик настолько овладел собой, что хотел было уже прицеливаться, но… стукнул об дерево стволом.
Кабан страшно «цыркнул» и бросился вперед, Карчмарчак выстрелил как попало, бросил ружье и с криком «ритуй»! («Спасите!». — Прим. редакции) стал карабкаться на дерево. Но кабан пронесся мимо, не выразив даже желания подойти к такому «зуху» («смельчаку». — Прим. редакции). Весь заряд летки попал в снег шагах в десяти от сосны и далеко от кабаньего следа. Разумеется, все потешались над храбрым Карчмарчиком, только Петр Петрович был сильно недоволен им и таким исходом охоты.
Свежие комментарии