Щука-любовь: рыбалка на волге

Разбитая дорога, трясучая «Газель», из магнитолы звучит «Мираж», за стеклами в пузырящейся тонировке — коровы, гуси, камыш, речка, жара. Настоящее деревенское лето. Мы едем к нашей базе, что расположилась на острове Колочный, а сам остров — в русле Колочного канала, на полпути между Астраханью и берегом моря. Место выбрано не случайно, совсем рядом раскаты, главные рыбные места в дельте. Это большие, но мелкие озера, которые образуют разливающиеся реки и каналы, соединенные многочисленными перетоками — ериками. Для тех, кто плохо учился в школе, поясню, что по всем этим рекам, каналам, протокам и раскатам волжская вода попадает в Каспийское море.

Чем ближе к пристани, с которой мы поплывем на остров, тем выше и гуще камыш по краям дороги — последний километр мы пробираемся словно в небольшом ущелье (говорят, к августу камыш достигает пятиметровой высоты). От берега до Колочного — пять минут на рыбачьей лодке-бударке, похожей на помесь пироги и плоскодонки. Раньше так называли долбленки из липового дерева. Сейчас лодки делают из углепластика, но по тому же старинному образцу.

Сам остров — полоска суши длиной два с небольшим километра и шириной метров 500. Есть домики и даже газон, но занимают они от силы процентов пять суши, остальное — вездесущий камыш. Кажется, дельта сделана на треть из камыша, еще по трети приходится на воду и небо, а оставшееся — рыба. Человек в этой калькуляции — исчезающая величина. Говорят, в лихие 90-е браконьеры пачками пропадали в камышах без следа. Их просто некому было искать — представители органов правопорядка трусили появляться на раскатах.

На Колочный приезжают люди трех типов: заядлые спиннингисты, подводные охотники и сазанщики. Настоящих рыбаков без специализации не бывает, а ненастоящие на раскаты, похоже, не ездят. Мы с фотографом — ненастоящие и хотели бы попробовать сразу все, но в сазанщики нас не берут. Чтобы вытащить из воды сазана под метр длиной и 10-15 кг весом, нужны особая снасть (на спиннинг эта травоядная рыба не идет) и много терпения — придется просидеть в камышах несколько дней в компании комаров и мошек. Что ж, ограничимся подводной охотой и на всякий случай возьмем в лодку спиннинги. 

Утром в дельте можно жить. Не так жарко, как днем, и не так много комаров, как вечером. Мы выезжаем в восемь, лодкой правит егерь Геннадий Илюхин. Как и остальные работники базы, он из местных. Рыбачит в дельте с детства и знает ее каналы и раскаты, как клерк раскладку рабочей клавиатуры. А еще он, несмотря на свои 45 лет, видит так, что мы, московские очкарики, чувствуем себя слепыми котятами. Именно Гена первым замечает по берегам на высохших ивах орланов-белохвостов, а в воде — тени сомов.

Полчаса ходу от острова, и лодка сворачивает в узкую протоку: камыш стеной, деревья растут откуда-то из воды — сложно поверить, что мы до сих пор находимся на территории России. Кажется, вот-вот заиграет «Полет валькирий» и из кустов вылезет полковник Курц. Правда, вокруг интересно и без него: серые цапли вылетают из-под носа лодки по три штуки в минуту, и наш немаленький фотограф прыгает по лодке с громадным объективом, пытаясь подгадать выгодный ракурс. Чем дальше мы от острова, тем больше у него мишеней, а потом лодка выруливает из протоки на раскат, и мы оказываемся на настоящем лебедином озере. Белые красавцы будто вышли на массовую демонстрацию с целью опровергнуть сведения, что они — исчезающий вид и занесены в Красную книгу. Наш егерь не верит, что, когда в Москве на Чистых прудах выпустили двух лебедей, к ним приставили круглосуточную охрану. А мы не можем избавиться от другой мысли: «Если здесь столько водоплавающей птицы, то сколько же здесь рыбы?»

Правда, конец июня — не самое удачное время для подводной охоты в дельте. На поверхности озер образуется плотный ковер из растительности, в котором вязнут не только ныряльщики, но и лодки с мощными моторами. Для рыбаков всех типов лучшее время в дельте — сентябрь и октябрь. Водоросли отмирают, жара спадает, и рыба активно охотится, готовясь к зиме. Весной на раскатах, когда рыба встряхивается после зимнего оцепенения, тоже рыбачий сезон. Но подводных охотников в это время меньше, чем осенью, так как из-за половодья видимость хуже.

Мы все же находим «черную» — чистую — воду, в которой можно нырять. Натягиваем гидрокостюмы (защищают от водорослей), пояса с грузом (чтобы притопиться и не шлепать ластами по воде), потом трубки и маски (охота с аквалангом в России приравнена к браконьерству), нож, фонарик (без него в подводных лесах тяжело). Теперь ружья. У нас пневматика — с силой вгоняешь гарпун в дуло до щелчка, особым образом наматываешь на корпус ружья линь (бечевку, которой стрела связана с дулом). Еще есть ружья-арбалеты, которые совсем не дают отдачи, но в данный момент это не важно. Уверенность, что я не промахнусь из любого оружия, растет как снежный ком.

Погрузились. Первое впечатление — не таким я видел подводный мир в «Клубе кинопутешественников». Глубина максимум метра два, а в кустах и вовсе по пояс. И даже в тех местах, которые из лодки кажутся свободными, под водой — что-то вроде окрошки из водорослей. А ведь стоящая рыба (большая щука, сазан и сом) прячется в зарослях кувшинок и около колков (камышовых островов), поэтому настоящий ихтиандр должен смело лезть в самую чащу. Шуметь нельзя, иначе рыба испугается.

На словах вроде все выполнимо, но к концу первого дня начинающий подводный охотник чувствует себя как боец отряда Че Гевары, за которым уже неделю гоняются правительственные войска по отрогам Сьерра-Маэстры. Дикую усталость дополняет волчий голод и судороги в той руке, которая весь день сжимала ручку ружья. Маска с трубкой уже давно валяются на дне лодки, но ты все еще ощущаешь тугой ремешок на затылке и загубник во рту. А в глазах стоят километры густых водорослей, которые ты прочесал за последние восемь часов.

Но зато на дне лодки (в дополнение к маске и трубке) лежат пять больших, по моим меркам, рыбин — каждая в килограмм. Это не щука и не сом, а серебристый карась, но мне все равно — такого улова у меня не было никогда в жизни. Караси, кстати, вкусные. Можно жарить, можно коптить. И охотиться на них легко. Стоит затаиться в воде на пару минут у границы зарослей, как здоровенная рыба сама выплывает на тебя, главное — не промахнуться. По дороге на остров азарт от охоты утихает и приходят мысли о том, что настоящей рыбы мы так и не видели. Завтра нужно брать сазана или щуку по-любому.

Утром, по дороге на раскаты, Гена советует еще раз залезть в кувшинки. Сазана можно услышать, он довольно громко хрюкает, когда кормится свежими побегами. Действительно, в зарослях отчетливо слышен хруст — почему я вчера не обращал на него внимания? Ближайший источник звука метрах в 15, погружаюсь и начинаю продираться к нему сквозь водоросли. Ружье путается в водорослях, трава цепляется за груз на поясе, что-то колючее прилипло к голове — у меня, как у настоящего «чайника», гидрокостюм без капюшона. Всплываю, чтобы осмотреться и прислушаться — звук переместился метров на 20 влево. Надо догонять. И так весь день.

В общем, мы так и не подстрелили ни одной гигантской рыбины. Правда, после долгих поисков я наконец наткнулся на щуку, но уже после успешного выстрела выяснилось, что она тянула максимум на килограмм, а не на три, как мне показалось под водой. Ее, молодую, надо было бы отпустить, однако гарпун такая штука, что наносит рыбе — особенно небольшой — «повреждения, не совместимые с жизнью».

Но зато к концу второго дня становится понятно, что в подводной охоте главное не добыча, а участие. По крайней мере, для меня. Стоит научиться аккуратно маневрировать среди зарослей и вовремя замирать, как перед тобой открывается совершенно новый необычный мир (недаром Камерон, создавая Пандору, вдохновлялся тем, что он видел под водой, занимаясь дайвингом): окуни, красноперки, черепахи, раки не только не боятся подводного охотника, но и, похоже, с интересом наблюдают за новым объектом на их территории.

А вечером мы отлично порыбачили со спиннингом. На раскатах окунь постоянно атакует блесну, и таскать из воды полукилограммовых окушков — одно удовольствие. Улов можно оставить на уху, а можно отпустить. Гена сказал, что наши трофеи тут называют «слезы Астрахани» — по местным меркам это не рыба, а так, порыдать, — и мы стали действовать по второму сценарию. А вот щуку в 2 кг, пойманную на спиннинг тем же вечером, я взял с собой в Москву. В копченом виде.