Страшная тайна

Восьмидесятые!

Перестройка – начало краха великой и могучей. Но мы тогда не знали, что все так обернется, да, видимо и не предполагали, что такое вообще возможно. И поэтому у основной массы населения все шло, как и прежде. Люди рождались, женились, обзаводились потомством, рыбачили.

 

БЕЗ МЕНЯ

Рыбачил и мой отец.

Он фанатичный рыбак преданный этому занятию многие десятилетия. Вот уже почти семьдесят лет он в строю рыбаков! Сколько сотен, а скорее всего и тысяч километров прошел он пешком с удочками в руках, рюкзаком на плечах. Рядом с ним уже с четырехлетнего возраста плелся и я. Мотал на ус, перенимал опыт, хитрости и науку рыбной ловли. Остаться дома, когда отец уезжал на рыбалку, для меня было не то что трагедией, а просто потерей смысла жизни.

Вот и в тот раз, вернувшись с тренировки, я застал отца за сборами.

-Опять без меня? – с упреком спрашиваю родителя,

-Тебе ж в школу! А я на четыре дня!

Действительно, сегодня только среда, а бросить школу на три-четыре дня в те времена означало не просто нарваться на педсовет, а на возможность сменить школу по решению того самого педсовета или директора школы.

Настроение, конечно же, упало на ноль.

-Куда хоть едешь? – с грустью в голосе спрашиваю отца, но козырный мешок с закидушками дает мне понять с точностью до угловой минуты, что отец поедет на исток протоки «Балдин», где с нашего берега проходил судоходный фарватер, и где кроме леща, можно было выловить и ценные породы рыб. Теперь ни о каком настроении вообще говорить не приходилось.

-На «Балдин», с Василием решили – добивает батя, продолжая паковать рюкзак…

 

СТРАХ

Когда тебе нет и двадцати, жизнь вертится веретеном, не позволяя грусти и хандре задерживаться надолго. Уже на следующий день от моей печали не осталось и следа – занятия в школе, общение с друзьями, дворовая шпана – все это отвлекало от любых забот и обид лучше нынешнего телефона. Вот и я, совершенно забыл о том, что совсем недавно лишило меня смысла жизни.

Пятница.

Отучившись в школе, тороплюсь домой. Сегодня у меня вечерняя тренировка. А мне еще нужно собраться, наверняка сбегать в магазин, а возможно и  еще какие либо задания ждут на обеденном столе, в написанной рукой матери записке.

У подъезда прощаюсь с одноклассником Вадимом, проживающим в нашем же доме, и лечу через две ступеньки на свой второй этаж.

Ключ в замок.

«Щёлк» - отозвался замок, но дверь не поддалась.

Еще раз «щёлк» и дверь открывается.

«Странно! Только отец закрывает замок на два оборота» - успел подумать я, и когда рука потянулась к выключателю, кто-то с силой схватил меня за запястье, вдернул в темный коридор и зажал рот.

Испугаться я не успел, только отметил, что темень кромешная стоит и в зале, а значит, портьеры плотно задернуты, чего мы никогда в семье не делали. Скорее машинально, чем осознанно я просел в полколена, ухватился за держащую меня руку и сделал пол оборота в противоположную сторону – занятие боевым самбо и дзюдо, видимо все же отложило определенные навыки. В этот же момент кто-то вскрикнул из-за скрученной кисти и отцепился от меня, а я умудрился включить свет.

-Пап? – успел произнести я коротко при виде стоящего передо мной отца, но он тут же, приложив палец к своим губам, произнес «тсссс», и выключил свет…

Прошла еще доля секунды, до того как я услышал: «Тихо! Ты один?». За эту долю секунды в моей голове пронеслись страшные мысли – отец «сбрендил», но ведь он не «запойный», практически не употребляет, и лишь по праздникам может себе позволить, а значит, такого не может быть! Всё! Кого-то убил на рыбалке!? – так он не конфликтный и уравновешенный, и почему он дома, ведь он на рыбалке до воскресенья?!

-Серега! Ты тайны хранить умеешь?- слышу я тихий шёпот в самое ухо.

-Что случилось? – спрашиваю я в полный голос

Рука отца вновь зажимает мне рот – «тссс» - слышу вновь.

Отрываю его ладонь от своего рта и вновь, чуть не в крик:

-Что случалось, пап?

-Не кричи, - вновь шепчет отец - я спрашиваю, тайны хранить умеешь?

Вот теперь я действительно испугался. Нет не за себя, за отца. Произошло что-то чудовищное, не поддающееся ни осмыслению, ни логическому умозаключению. Кажется, у меня тогда затряслись не то руки, не то колени.

-Я спрашиваю, тайну хранить умеешь? – настойчиво повторяет отец, и я в кромешной темноте отчего-то киваю головой.

-Пойдем – тихо произносит отец, беря меня за руку, чиркая зажигалкой.

При свете ее огонька мы продвигаемся по коридору, но не в зал, а почему-то в ванную комнату. Отец открывает дверь и проталкивает меня вперед. Тут меня уже точно начинает бить озноб, и я понимаю, что с батей случилось что-то страшное. И он явно неадекватный, а скорее всего, действительно сошел с ума. Но от чего?

Осматриваюсь в крохотной комнатке и вижу, что ванна задернута шторкой, а потому как отец тянет к ней руку, я понимаю, что это страшное ждет меня за этой полиэтиленовой пленкой с морскими узорами. Сомнений нет, я увижу чей-то труп. Возможно изрубленный на куски. Но чей? Мать - сразу же приходит в голову. Но этого не может быть – отец ни разу не поднял руку на неё, а значит это кто-то другой. Я на пике эмоций, готов заорать, занавеска медленно уходит влево и вдруг…

 

ТАЙНА РАСКРЫТА

Страшенный удар по металлической ванне, что-то подпрыгивает в ней огромное и страшное, я отпрянул назад и еще до того как мозги обработали информацию кричу что есть сил:

-Бл..я..ть!!! Рыба!!! – и еще несколько страшных матерков, которые я впервые произнес при родителе.  Между тем в  ванне билось чудовищное тело огромной рыбы, которую я не сразу и признал – свет зажигалки искажал ее до неузнаваемости.

-А ты что подумал? – искренне удивился отец.

-Я думал ты маму убил! – отвечаю, ни сколько не таясь своих мыслей.

-Дурак! – произнес отец, непонимающим взглядом глядя на меня.

-А ты сам-то кто? – впервые иду на грубость. – Устроил тут детектив! Сказал бы сразу – рыба, а то…

-Сам ты рыба! Это осетр! – обижено говорит отец.

-А свет-то на кой не включаешь? Перепугал меня до смерти – уже почти кричу я, и вроде успокоившаяся рыбина, вновь начинает молотить по металлической ванне.

-Не видишь сам, что ли? Он же дурак! Ванну разнесет – уже с мягкостью в голосе произносит отец,

-А что, правда, подумал, что я мать… - не закончил он фразы.

-А что я должен был еще подумать?

-Ну, не знаю. Но не такое же!

-А что? Ну, что? Например? – сержусь и откровенно наезжаю на отца.

-Ну, не знаю. Но не это.

-Ладно. Блин. Чуть сердце не остановилось. Покажи еще!

-Только ты тихо, резких движений не делай, говорит отец и потихонечку отодвигает задернутую ранее занавеску.

На длину всей ванны лежит он – осетр! Я таких никогда и нигде не видел. Максимум, что удавалось нам поймать, это рыбы в два с половиной, три килограмма. Здесь же была просто огромная рыбина. Чудовищного размера жаберные крышки то и дело приоткрывались.

-Может воды ему? – спрашиваю

-Ты что?! Он тут такое устроил, когда я его водой полил! Два раза из ванны выпрыгивал. А он тяжелый и шипы у него как лезвия. Во! – отвечает отец, и показывает мне руки.

Только теперь я заметил, что отец весь в крови.

Мы прошли на кухню, где продолжили разговор.

-Ну, рассказывай – произнес я.

-А тренировка? – удивленно спрашивает отец, поглядывая на часы.

-Какая нафиг тренировка!? – удивляюсь и я

-Ну, да. Ладно. Слушай – начал он свой рассказ.

 

РЫБАЛКА

В общем поехали мы с Васькой, ну ты знаешь, напарник мой по «Запсибэлектромантажу», тот что глухой, на «Балдин».

Когда шли по полю, попалась попутка – таксист водку бичам вез, они рыбу только на нее и меняют. В общем хороший попался парень – подвез нас со всем шмотьем, и денег не взял.

Приехали и обалдели – вся коса бичами занята. Они же раньше ниже сидели, а тут почему-то на наше место перебрались.

Куда нам деваться? Решили спуститься ниже, где они на ямах сидели. Пришли туда, там парень какой-то обосновался. Глянули, а у него закидушек штук двадцать всего, а берега чуть ни полкилометра занял! Поговорили с парнем, он сказал, что был бы один, то конечно выставился бы скромнее, но он специально взял отгулы и приехал застолбить место – к нему в пятницу трое корешей приедут.

Ничего нам с Василием не оставалось, как разместиться между бичами и этим парнем – Костя его звать. Говорит, что хотел сесть в начале, где бичи, мол, запомнил меня, как я тут каждый год лещей ворочаю. Сказал, что уже двое суток рыбачит, но клева нет.

Так нам стало ясно, почему бичи сорвались со своего излюбленного места. Они же там лет десять уже тусуются.

В общем, досталось нам с Васькой метров пятнадцать хвоста нашей любимой ямы и метров двести мелководной косы до Костиных закидушек.

Разбросали мотовильца и начали закидывать снасти.

На яму пришлось две закидушки. Третья уже попала на мель, и леска тянулась почти над водой метров тридцать. Сразу стало понятно, что здесь нам ничего не светит. Но раз приехали и снастей куча, как и червей, то решили выставлять всё!

На пятой закидушке я спохватился, что не взял рогатульку которую ты выстрогал для дальнего заброса. А ты сам знаешь, что уже после пятидесяти забросов пальцам хана. Пошел я к рюкзаку за ножом, чтоб в ивняке выстрогать рогульку. Подхожу и не пойму – на первой и третьей закидушке колокольчики провисли, но не звенят. Стою, наблюдаю. Глядь, а первая закидушка против течения пошла. Я к ней. Подсекаю, и как  она попрет в обратную сторону. Я Ваське кричу, что, мол тащи подсачек, а он то глухой – знай, идет себе по берегу и леску разматывает. Короче первую вытаскиваю – кастрюк, килограмма на три. Я быстрее к третьей, а там уже «свечки» начались. Вывожу по мели его, а он, знай себе, разгоняется и свечкует. Вытащил в общем двух штук. Бегом к Ваське. Показал что поймал, он и обомлел.

Но больше поклевок не было. А времени всего ничего.

Сидим с Васьком, чай попиваем да на закидушки поглядываем. Мечтаем, что тут ночью будет, и как мы рыбу выносить будем.

Наступила ночь.

До самого утра как чумные проверяли закидушки, но за все время взяли пару лещей и язя с палец. А у бичей закидушки хорошо звенели. Да и у Костика тоже.

Утром Васька пошел посмотреть, чё они там наловили. Оказалось, что и у бичей и у Кости всю ночь шла фанера. Только червей зазря перевели.

Это нас успокоило.

Решили забацать «чушь».

Достали осетришку поменьше, килограмма полтора. Нарезали, поперчили, уксусом сдобрили, ну и по сто грамм налили. Тут Костя подошел, тоже с бутылочкой. Хошь – не хошь, пришлось соврать, что одного осетра ночью взяли. Сидим, беседуем. Тут Костик пальцем тычет – посреди реки рыба свечку дает. Мы сразу смекетили – на нашей закидушке сидит. Я побежал проверять. Оказалось рыба взялась на третью закидушку.

Пока вываживал, смотрю а и соседняя четвертая закидушка дернулась и колокольчик провис. Я что есть мочи Ваське кричу. Потом смотрю, он в мою сторону глядит. Я ему руками машу и показываю, мол рыбу тащу. Понял Васька меня и побежал ко мне. Но вдруг остановился и побежал не ко мне, а ниже по течению, тоже закидушку вытаскивать. Смотрю, а и у него свечки пошли – верно дело, кастрюк! – остановил свой рассказ отец и отхлебнул чаю.

От этих слов у меня губёшки затряслись! Ничего себе! Я на такой рыбалке  ни разу не был. Такое вообще раз в жизни бывает.

-И тут ТАКОЕ началось – продолжает отец – мы закидушки почти все вытащили, сняв с десяток кастрюков. Три-четыре закинем, а первые уже провисают. И ведь зараза ни одного звона не было – натянет вместе с тычкой, а потом резко провисает – все, взялся. Были, конечно и сходы. Хорошо Костя к этому времени ушел к себе. Гляну – он идет и свои закидушки проверяет. На нас ноль внимания.  А у нас прёт!!! Рыба, Серега шла просто дурниной. И ведь ни одного леща! Ловим, а сами на соседей посматриваем. Бичи-то в отключке, не зря же к ним таксист приезжал, а Костик уже совсем далеко ушел – его и не видно.

Так мы и бегали с Васькой от закидушке к закидушке.

И тут… - отец взял паузу и закурил. Пальцы его задрожали, и я понял, что сейчас услышу самое главное в этой удивительной истории.

-Иду вдоль берега, осматриваю и проверяю те закидушки, которые давно не проверялись. Подойду, лесочку натяну и слушаю – не дернется ли, не завибрирует ли. Если что, подтяну, колокольчик сдвину.

Дошел до середины нашей территории и вижу, что одна закидушка «макает».

Взялся за леску – слабая. И только я выбрал метра полтора, чтоб сдвинуть колокольчик, как страшенный рывок вырывает у меня её из рук и прорезает палец. Сразу понял, что взялся крупный трофей, и пока он утаскивал выбранную леску, я быстро начал распускать леску с мотовила. Еле успевал. Закидушки мы закидывали на 35-40 метров, а лески я стравил чуть не под самое мотовило, а ведь там по семьдесят пять метров.

Гляжу, вроде остановился. Я выбирать. Метра три выбрал, а он опять дунул. И надо же, прям на самой отмели это было.  Стравил лески еще. Потом опять выбираю, а он, стерва, пошел вверх, прям по закидушками. Все думаю, хана, сейчас все перепутает и оборвет. Но нет. Он верхом ходить наладился. То вниз по течению идет, то вверх. Я его сюда, он меня туда. Я и не заметил, что уже давно борюсь с ним стоя в реке. Метров на десять от берега зешел. А воды там ниже колена. Гляну на Ваську, а он на последних закидушках, метров сто пятьдесят от меня колдует. Не знаю, сколько времени я промучился. Все руки изрезал в кровь. А потом увидел ЕГО…

Метрах в тридцати от меня он как дельфин выпрыгнул из воды! Я сдуру прям и подумал, что это дельфин! Но потом, конечно же, понял, что это осетр. Минут через пять, он вновь сиганул из воды, но уже метрах в двадцати. А ближе уже совсем мель начиналась. И когда я все же вытянул его на мель, он как торпеда полетел вниз по реке.  Я такого никогда в жизни не видел. Рыба на отмели пулей летит под водой, а наверху волны расходятся. Вытравлю ему лески внатяг, потом он вверх начинает идти! Как в кино про войну, где торпеды пускают.

Я уже окончательно обессилил, думаю, что не менее часа я там мучился. Руки в крови, леску держать не могу. Решил, что секретничать больше смысла нет. Стал Ваське кричать. А он все на дальних закидушках топчется – у него там оказывается без устали клевало.

Тут катер сверху идет. Я подумал инспекция, но оказался маленький буксир сплавлялся. Толи услышали они меня, толи просто поняли, что я напарника на помощь зову, в общем дали они гудок. Васька видимо его услышал, на них посмотрел, а они ему рукой, что ли показали, или как, не знаю, но он в мою сторону пошел. А сзади за ним уже бежал Костя, натягивая бродни на ходу. А когда осетр свечканул в очередной раз, тут уже и Васька все понял и тоже побежал ко мне.

К тому времени кастрюк уже ходил по мели метрах в двадцати от берега. Там было так мелко, что хвост торчал из воды, но у него хватало сил, что бы плавать. Подбежавший Костя запрыгнул на него верхом, но тут же слетел, а Васька сдуру притащил лещовый подсачек, накинул осетру на морду, и тот так с эти подсачиком и плавал. Но утомился он сильно и уже далеко отплыть не мог. Я же вообще остался без сил и сидел на заднице в воде.

Костя и Васька «кантовали» рыбу к берегу. Просунут руки под брюхо, столкнут его к берегу и вновь руки под брюхо. Но рыба не сдавалась. Костику сапоги пропорол, а Ваське щеку порезал шипами. Несколько раз пытались они его обхватить руками и вынести на берег, но он как пружина раскидывал их по сторонам и опять отплывал.

Короче, на берег они его так выволочь и не смогли – выдохлись тоже. Сидят в  воде на коленях, и отдышаться не могут. Осетр тоже жабрами хлопает. Его уже больше чем на половину видно, даже страшно смотреть – такой он огромный. Но стоит ему пошевелиться и тронуться с места, как мужики вновь на него набрасываются.

Кое-как мы отдышались и втроем вытащили его на берег. Тут нас и бичи заметили. Подбежали. Охают, ахают. Тоже таких не видели никогда.

Самое смешное то, что крючком он зацепился за самый краешек губы… Толи нерв у него там болезненный, толи еще, что, но он с легкостью мог оторвать поводок 0,25 миллиметра, да и основная была всего 0,4, а я его выволок! – закончил отец.

 

ДОРОГА ДОМОЙ

-Пап, а как же ты его допер-то? Ведь до «углесажевого» завода только километров десять топать, а потом в гору до трамвая еще часа полтора?

-Черт его знает. Сам не пойму. Когда его вытащили, я Ваське говорю –сваливать нужно! Мало того, что рыбы наловили, так еще и этот поросенок попался! Это однозначно уголовка, если примут!

Решили, что порубим осетра на части, и я отправлюсь домой на поиски машины, кто бы нас вывез.

Хорошо Костя сообразил, что рубить нельзя! Крови будет как со свиньи! Короче втроем кое-как его запихали в Костин рюкзак, при этом он нас раза три, или четыре разбрасывал по сторонам. Взвалили они мне его на спину – ужас как неудобно. В позвоночник шипами своими впивается. Попёр я его домой.

Чтоб легче нести, ничего с  собой не взял. А пить-то-то хочется. И снять его не могу – один потом не закину на спину – сил вообще нет. Страсть как умудохался!

Вот иду по дороге, увижу какой пень по высоте подходящий, сниму рюкзак и до ближайшей лужи. Попью, одену рюкзак, и опять иду.

Не помню, как я в гору поднялся – в беспамятство какое-то попал. Помню, что трамвай заскрипел на конечном кольце. Я быстрее в заднюю дверь – сел у окошка и рюкзак как мог к себе поближе. Ноги на него закинул. Сидеть неудобно – рюкзак просто огромный. А у самого сил нет. Постоянно отключаюсь. А тут еще кровь на рюкзаке выступила. Видимо когда рюкзак с  себя сбрасывал на конечной остановке, то шлепнул его об асфальт изрядно.

Ехать ты сам знаешь, восемь остановок. Но как подумаю, что потом до дома еще километр пути, так мурашки по спине.

На второй остановке трамвай уже был полон. Я сижу как чумной, в сознании теряюсь. Тут какая-то дама возмущается, что я грязный и рыбой воняю, залез в общественный транспорт и столько места занял. Я молчу - мне сейчас только скандалов не хватало. А народ все лезет и лезет – видимо долго трамвая не было.

И тут я отрубаюсь окончательно.

Уже и ног отдавленных не ощущаю, и толчею людскую.

Вдруг как то просторно мне стало. Открываю глаза, а передо мной никого нет. Даже два сидения рядом свободны, а народ стоит стеной в полутора метрах от меня. Я не сразу понял, что происходит, но тут мой рюкзак подпрыгнул. Народ шарахнулся от меня. Я опустил глаза на рюкзак – под ним огромная лужа крови. Все вытаращили на меня глаза. Хорошо трамвай остановился на остановке, и я пулей вылетел с рюкзаком. Не пойму, как я его на плечи то забросил. Помню только, что бегу и чувствую, как у меня позвонки друг о друга стукаются.

Оказалось, вышел я на одну остановку раньше. Но тут уж не до выбора. Окольными путями, через дворы, больничный сад, я пробрался домой… - закончил свой рассказ отец.

Вот такая приключилась история с моим отцом, поймавшим кастрюка  (осетра) на 27,5 килограмм, при длине ровно один метр пятьдесят сантиметров, из которого было извлечено пять килограмм черной икры!

-Пап, а на кой ты его нес-то, если машину искать поехал? – спрашиваю я,

-Я чёрт его знает! – пожимает плечами отец…

 

 

Звонок в дверь.

В зал влетает сосед дядя Сережа и с ходу отцу: "Ну, Вадим, рассказывай!"

"Тайна"- подумал я про себя...

 

 

Сергей Liss 2020г.